56 
Иван Львович Мартов был вспыльчивым, вечно недовольным человеком. Благодаря мягкому характеру жены их брак не распался еще в самом начале. Воспитанная в традициях «муж всегда прав», она терпела, воспринимая все, как должное. За годы, прожитые вместе, она досконально изучила переменчивый характер супруга. Никакие доводы не брались во внимание, если Мартов был не в настроении. Его гнев мог вспыхнуть совершенно неожиданно и обрушиться на жену, пугая прячущегося под кроватью Жорку. Это был непредсказуемый человек, не терпящий ничьего мнения, кроме собственного. Его не останавливали испуганные глаза сынишки, слезы Нины. Иногда на него снисходило хорошее расположение духа, тогда он мог быть остроумным, веселым, всепрощающим. Будто два человека прятались за одной маской. Но смены настроения были слишком часты. Его разрушительный гнев мог обрушиться и на Жорку, и на жену. Соседи по коммуналке называли его за глаза Магомаевым, когда, не задумываясь о своей громогласности, Иван во всю глотку высказывал недовольство. В такие минуты Жорке всегда казалось, что время остановилось. Закрывать уши руками было бесполезно, к тому же он не хотел выглядеть в глазах отца трусом, пригибающимся от страха. А тот каждый раз настолько входил в раж, что после отказывался от многих сказанных обидных слов. После очередного скандала Жорка каждый раз собирался помужски поговорить с отцом. Нельзя же, в самом деле, давать себе волю и настолько распускаться. Иногда в глазах матери так и читалось: «Да останови хоть ты его!» Однако время шло, а подходящий момент никак не находился. Все налаживалось, и вспоминать об очередной встряске нервов было даже неудобно. Это как наказать ребенка за одну провинность дважды. Так они и жили, то окруженные светом, то погруженные в непроглядную мглу. Погода в их доме целиком и полностью зависела от настроения хозяина. Будто и не за что его упрекать: семьянин, отличный работник, не бездельник, боготворит сына. Но в Иване Львовиче словно жили два человека. Один – спокойный, рассудительный, добродушный, другой – жестокий, попирающий все приличия, безоглядный. Нина Петровна научилась не обижаться на супруга за его несдержанность. Глядя на то, какие мужья сплошь и рядом вокруг, скверный характер Ивана она давно не считала недостатком. Конечно, как любой женщине, ей хотелось больше нежности и внимания, но она давно привыкла подавлять свои желания. Она уговорила себя, что живет не хуже других, и все внимание сосредоточила на сыне. Его успехи доставляли ей ни с чем не сравнимую радость. Это была ее отдушина. И отец, и она возлагали на Георгия большие надежды. Уже в его имени они заложили свои сокровенные мечты. Оба вкладывали в ребенка все, на что были способны. Нина Петровна делала это всегда, Иван Львович – когда был в настроении. В другое время с вопросами и просьбами к нему лучше было не соваться.
Смерть Ивана Мартова принесла в их дом траурную тишину, потом мелькание чужих людей в квартире и, в конце концов, непривычный покой. Никого не ждали к ужину, никто не пел в ванной купаясь, не выходил на лестницу курить и не приносил в дом ненавистный Жорке запах табака. Никто больше не играл на гитаре, сиротливо украшавшей старенький ковер. Их крохотная однокомнатная квартира в коммуналке казалась просторнее, лишившись жильца. Стало больше места, но меньше света. Георгий был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что потеря невосполнима. Мальчик сказал себе, что теперь он в доме за мужчину. Он должен присматривать за мамой, поддерживать ее. Осталось немного потерпеть, пока он окончит школу и пойдет работать. Так решится материальный вопрос, а пока нужно привыкнуть к переменам и не давать повода для лишних переживаний. Он очень по-взрослому рассуждал. Видя, как держится мама, он тоже не делал себе поблажек.
Нина Петровна ходила тихая, молчаливая, но не убивалась по безвременно ушедшему супругу до беспамятства. Одна соседка додумалась утешить ее тем, что, мол, теперь на нее никто не будет повышать голоса, что уже это делает ситуацию менее драматичной. Мартова только молча покрутила пальцем у виска и с тех пор перестала замечать эту женщину. Кощунственным казалось желание увидеть что-то светлое в смерти близкого человека. Она держала чувства в себе, не позволяя любопытным взглядам и пустым словам касаться принадлежащего только ей и сыну. К тому же, она не могла себе позволить распускаться, была сильной, потому что рядом был Жорка. Его карие глаза напряженно следили за малейшим изменением ее настроения.
56 
