Особенно,... 
71 
– Да или нет? Остальное – от лукавого!
– Она выходила за меня по любви, по вашей женской логике, значит, да.
– Дело о ее гибели прикрыли, почему?
– Лита, откуда такой прокурорский тон? Не прикрыли, а закрыли, имея налицо все признаки несчастного случая. Ты что, сидела в местной библиотеке и читала всякую чушь обо мне и Светлане?
– Нет, нигде я не сидела.
– Тогда почему ты обвиняешь меня? Я же чувствую по тону, каким ты говоришь! Ты думаешь, если прошло три года, то у меня внутри уже все перекипело, можно поднимать закрытую для всех тему?
– Ты не говорил, что у нас есть запрещенные темы. Мартов поднялся и подошел совсем близко к озеру, настолько, что вода коснулась носков его обуви. Он сложил руки на груди и, не оборачиваясь, сказал:
– Мы прожили вместе почти тридцать лет, а были близки в какие-то редкие мгновения. У нас родилось двое детей, и даже это не сблизило настолько, чтобы говорить о счастье. Мы принимали наш союз как нечто необходимое обоим. Тебе трудно понять это. Прошу, не забивай себе голову копанием в том Мартове, которого уже нет. Он умер, понимаешь! Я сам придавил его могильным камнем.
– Ты говоришь странные вещи, – Лита подошла к нему, повернула к себе лицом.
– Я говорю правду, милая. Перед тобой другой человек, только имя и фамилия остались прежними. Можешь принимать белый лист бумаги, где есть чувства к тебе и надежда на будущее. Остальное сейчас для меня не имеет значения.
– Вот что означали твои слова о призраках.
– Называй скелет в шкафу как угодно, смысл от этого не меняется.
– Гера, ты ничего не говорил о своих родителях. Их уже нет?
– Да, они давно умерли.
– А их-то ты любил? Это я к тому, что на твоем листе бумаги должна была остаться как минимум любовь к ним. Все же без прошлого нет будущего. Для меня родители – святое. Я с ужасом думаю о том, что настанет время, когда их не будет рядом. Не хочу даже думать об этом. Ты мужчина и, в любом случае, не ощущаешь такой привязанности к родителям. Может, я ошибаюсь? Поправь меня, если я не то сказала.
– Ты абсолютно права, двух мнений быть не может, – солгал Мартов. Он оправдывал себя тем, что к отцу он до сих пор чувствовал благоговение, а о разрыве с матерью он говорить не станет. Ничего уже не поправить, а на чувствительную натуру Литы его категоричность может слишком подействовать. Пожалуй, в этом ее отличие от Светланы. Богданова не простит вычеркнутой из его жизни матери. Это оттолкнет ее навсегда. Мартову стало не по себе. Откровенно солгав, он не чувствовал вины. – Лита, я почему-то ужасно устал сегодня.
– Из-за этого ты был таким резким с журналистом?
– Они копаются в наших жизнях без стыда и совести. Перевирают сказанное, делают свои выводы. Они считают, что имеют право постоянно подглядывать в щелочку. Меня это бесит, но откровенно я дал это понять только сегодня. Могу представить, что за статейка появится завтра в. – Георгий задумался. – Не могу вспомнить названия газеты. Микрофон в лицо он мне тыкал, а назваться забыл. Вот тебе и этика.
– Все равно, не срывайся больше, пожалуйста. Я никогда не видела тебя таким, – Лита прижалась к нему.
– Девочка моя, я ведь живой человек и могу вести себя не только как паинька. Не идеализируй меня.
– Кажется, я уже чувствую себя виноватой, что затеяла весь этот разговор.
– Перестань, все в порядке. Желание узнать человека, за которого выходишь замуж, вполне естественно.
– Ты сильнее меня, не спрашиваешь меня ни о чем.
– Все, что мне нужно знать, любишь ли ты меня сейчас?
– Я уверенно говорю, что люблю. Никогда не ощущала ничего подобного. Пришло мое время любить. Гера, милый, я благодарю судьбу, что мы встретились. Как подумаю, что могла отказаться от этой путевки, страшно делается. Неужели в жизни все подчинено случайностям? Ведь так можно с ума сойти: опоздал на минуту, и твоя вторая половина пройдет, не встретившись с тобой. Когда еще представится случай?
– Как любил говорить мой отец, случайностей не бывает.
– Случайность – частный случай закономерности.
– А это откуда?
– Из фильма «Самая обаятельная и привлекательная».
– О тебе, что ли? – Мартов и Лита рассмеялись. Лита смотрела на стоявшего перед ней мужчину и поражалась тому, что она едва знает его, а он значит для нее больше, чем кто-либо. Как все, однако, устроено. Встречаются два человека, и вот уже свет не мил друг без друга.
– Пойдем, а то Елена Васильевна скоро пошлет за нами розыскников. Наверняка приготовила что-то выдающееся и переживает, что мы до сих пор не отведали, – поцеловав Литу, сказал Мартов.
71 
