Особенно,... 
23 
А потом Джеффри поцеловал ее, и она перестала хмуриться. Его нежные руки ласкали ее, и Джулия поняла, что ей не надо прикидываться опытной, потому что любить и целовать его было так естественно. Но самое удивительное было в том, что и сам Джеффри, впервые за всю свою жизнь, богатую любовными приключениями, тоже ласкал ее, повинуясь одному инстинкту. Хотя прежде, когда он занимался любовью с многочисленными партнершами, разум его ни на мгновение не отключался. «Теперь я должен сделать это…» Любовницы восторгались им, а он всего лишь делал все, что считал нужным.
Да, он много раз красиво и элегантно занимался любовью, но ни разу не любил. Никогда до Джулии не испытывал он такого желания быть как можно ближе, слиться с женщиной воедино. Прежде он стремился лишь получить удовольствие.
Джеффри бережно исследовал ее точеное тело, знакомясь с ним, изнывая от желания ласкать ее всю одновременно. Он жаждал обладать ею, но сдерживался, стараясь доставить ей как можно больше удовольствия. Стройное тело Джулии без стыда раскрывалось перед ним, тянулось к нему, трепетало от радости и наслаждения.
Джулия услышала тихие нежные стоны и вдруг поняла, что они срываются с ее губ, идут от самого ее сердца. Но она слышала и низкие страстные стоны Джеффри.
– Джулия! – шепотом позвал он, когда почувствовал, что больше не в состоянии сдерживаться.
– Джеффри, – отозвалась она.
Джулия впустила его в свое лоно и не почувствовала при этом боли, несмотря на то что была девственницей, потому что он был так нежен и осторожен… словно знал правду…
– Моя дорогая Джули…
– Никто никогда не называл меня Джули, – тихо проговорила она, лежа в его объятиях и чувствуя, как он губами гладит ее длинные волосы.
Еще ничей голос не произносил ее имя с такой нежностью. Ее всегда звали просто Джулия.
– Никогда?
– Никогда.
– Можно мне называть тебя так?
– Да, конечно.
– Джули, – прошептал Джеффри.
Он снова и снова шептал ее имя. Он много раз произнес его с разными интонациями в ту волшебную ночь любви, а потом сказал слова, которые прежде не говорил никому:
– Я люблю тебя, Джули. Я люблю тебя.
За десять часов до того как он должен был приступить к новой работе, Джеффри оставил Джулию на Телеграф-авеню у входа в университет. Ему не хотелось расставаться с девушкой, он уже заранее скучал по ней и с нетерпением ждал, когда пройдут двенадцать дней и она сможет навестить его в Лос-Анджелесе.
Когда его машина скрылась из виду, Джулия направилась к своему обветшалому домишке, находившемуся в двух милях от университета, где она жила со своей тетей Дорин. Яркие огни телеграфа остались позади, но девушка не боялась опасностей, с которыми могла встретиться на отдаленных улицах Беркли. Она всю жизнь бродила здесь среди каких-то подозрительных незнакомцев, но с ней ничего не случалось.
Той ночью ей все время слышались его слова, которые ни на мгновение не выходили у нее из головы: «Я люблю тебя, Джули…»
Никто никогда не любил Джулию – ни ее родители, ни тетка, ни тем более мужчина. Джулия не знала, почему ее не любят, но так уж обстояли дела. Еще маленькой девочкой она пришла к заключению: ее не любят потому, что есть в ней что-то, не заслуживающее любви. Может, все дело в ее робости? Или излишней серьезности? Она не знала. Но Джулия не понимала, что вся беда была просто в ее родителях: они были слишком заняты собой и своими проблемами. Им и в голову не приходило любить родную дочь.
Ее родители были «детьми цветов» – хиппи. А она оказалась случайным бутоном, тепличным цветком, за которым надо было бережно ухаживать. Однако на него не обращали никакого внимания. И Джулия стала полевым цветком – нежным, но сильным, способным бороться за жизнь. До десяти лет Джулия жила с родителями в коммуне в Хейт-Эшбери. Ее родители принадлежали к многочисленному племени рок-музыкантов шестидесятых. Отец Джулии был весьма талантлив и сумел бы многого достичь, но однажды в недобрый час он обнаружил, что заработает больше и проще, торгуя наркотиками.
Отец и мать Джулии как видения промелькнули в ее жизни.
Она боролась с одиночеством, придумывая волшебные сказки. В своих милых историях она всегда была прекрасной принцессой, обожаемой родителями, для которых был невыносим каждый миг вдали от нее. Однако родителям все же иногда приходилось расставаться с дочерью, потому что они должны были делиться своей волшебной музыкой с менее счастливыми, чем она, детьми.
23 
