Особенно,... 
29 
Потому что любой сразу бы догадался, что эта золотоволосая кареглазая малышка не могла быть его дочерью.
Разумеется, можно было усомниться в том, что гены, ответственные за голубой цвет глаз, так сильны в семье Джеффри – у ребенка Джулии глаза были цвета норки. Да, в этом можно было усомниться. Хотя нет, уверял разум Джеффри, ребенок был зачат до того, как они с Джулией познакомились.
Сделав получивший позднее награду репортаж из отделения для новорожденных детской больницы Сан-Франциско, Джеффри зачастил туда. Он наблюдал за малышами, которых до поры до времени держали в инкубаторах. Некоторые из них появились на свет недоношенными. Дети, рожденные на два месяца раньше, как правило, выживали, но их непременно держали несколько недель в больнице под наблюдением педиатров. А Джеффри не было всего лишь десять дней, за это время Джулия успела родить девочку и привезти ее домой.
– Вот твоя дочурка, Джеффри. Я назвала ее Мередит, в честь бабушки. Посмотри, Джеффри, она такая замечательная, такая чудесная! – Джулия осеклась, увидев, какой печалью наполнены синие глаза мужа. – Джеффри? – встревожилась она.
– С тобой все хорошо, дорогая?
– Да, Джеффри, я поправилась. – Джулия радостно улыбнулась, надеясь развеять его грусть. Наверняка он расстроился, что был в отъезде, когда девочка родилась. – Мы обе в порядке. Хочешь подержать ее?
Но Джеффри даже не протянул рук. Усевшись на стул, он с тоской посмотрел на жену.
– Скажи мне, кто ее отец? – Сердце Джеффри, принявшее обман Джулии, беспомощно замирало, когда он думал о любовнике жены. А вдруг у нее было много любовников? Что, если Джулия не знает, кто на самом деле отец малышки? – Тебе известно, кто ее отец?
– Ты ее отец, Джеффри.
– Нет, дорогая. – Коротко вздохнув, Джеффри печально улыбнулся.
Конечно же, Джулии было известно, что ребенок не мог быть его. Она скрывала своего любовника. А может, молила Господа о том, чтобы девочка появилась на свет чуть позже, чтобы Джеффри поверил в свое отцовство. Теперь они должны были открыть друг другу правду, смириться с неизбежным и продолжать жить дальше. И при этом очень любить эту очаровательную крошку, что лежала сейчас у Джулии на руках. И Джеффри заговорил извиняющимся тоном, словно хотел попросить прощения за то, что так долго скрывал свою правду:
– Когда мне было пятнадцать лет, я перенес свинку. Потом у меня было осложнение, и врачи заключили, что я не смогу иметь детей. Я не сказал тебе об этом раньше – не хотел омрачать твоей радости. Мне очень жаль, Джули. Если бы она была от меня, свершилось бы просто чудо. – Джеффри пожал плечами.
Джулия с ужасом смотрела на мужа. Она заметила, что, когда он увидел Мерри, его глаза наполнились грустью, а не радостью. И вот теперь он пытался найти причину, почему девочка не могла быть его дочерью.
– Но она твоя дочь, – прошептала Джулия. А потом добавила: – И она действительно настоящее чудо.
Джеффри вздохнул и почувствовал, как по его телу побежали мурашки: он боялся. «Лжи больше не будет, Джеффри. Я обещаю». Джулия сама сказала ему эти слова. И вот она снова лжет!
– Джули, когда она должна была появиться на свет? – настаивал он. «Не лги мне!»
– Тебе все известно, Джеффри. Это должно было случиться в твой день рождения, одиннадцатого ноября.
Джулия была просто поражена, когда, назвав гинекологу дату их первой близости, услышала от врача, что ребенок появится на свет одиннадцатого ноября.
– А когда она родилась?
– Двенадцатого сентября.
– Тем не менее она уже дома и вполне здорова. Девочка не похожа на недоношенного ребенка.
– Нам просто повезло, Джеффри, – прошептала Джулия.
Глядя на женщину, которую любил больше всего на свете, Джеффри чувствовал страх. Он не верил ей – факты были против нее, и Джулия знала это. И продолжала ему врать. Она собиралась и дальше скрывать своего любовника. Но почему? Неужто все еще не была уверена в его любви и не осмеливалась сказать ему правду? Или была какая-то иная причина? Может, дело обстоит еще хуже?
Джеффри мрачно смотрел на нее. Джулия спокойно выдержала его взгляд: лавандовые глаза были смущенными, но невинными… Такими же невинными, какими были, когда она лгала ему в других случаях.
– Уже поздно, Джулия, – устало проговорил Джеффри. – Я провел в дороге почти сутки и очень устал. Рано утром мне надо быть в студии, чтобы отредактировать записи, так что я пойду спать.
Джулия осталась в гостиной, укачивая дочку и пытаясь унять острую боль, пронзавшую ее душу. Летом она уже было поверила, что Джеффри хочет ребенка. Он был так нежен, так любил ее, так заботился о ней. Но дочке не обрадовался.
29 
