Последние отзывы

  5  

– Привет, Джулия, – улыбнулась ей в ответ Пейдж. – Добро пожаловать.

– Прости, что опоздала.

– Все в порядке. – Пейдж понимала, почему Джулия, обычно такая пунктуальная, опоздала сегодня: она не хотела оказаться в одиночестве, придя раньше Пейдж в «Азалия-рум».

Гнев охватил все существо Пейдж – такое состояние она испытывала всякий раз, когда сталкивалась с вопиющей несправедливостью. В ней все еще жил бескомпромиссный боец, готовый в любую минуту встать на защиту всего подлинного, стоящего. А кто же сейчас больше всех нуждался в защите, как не ее милая подруга Джулия, к которой все с самого начала отнеслись так враждебно?

Пейдж хотелось во что бы то ни стало исправить ситуацию. Если понадобится, она готова провести необходимую беседу с каждой женщиной из тех, кто присутствует сейчас в «Азалия-рум», вообще поговорить о Джулии с любой жительницей Саутгемптона. Пейдж знала этих женщин, любила их и понимала, что на самом-то деле по своей сути все они хорошие и добрые, только заблуждаются.

«А вы бывали у Джулии в Бельведере, когда бабушка еще была жива?» – спросит она у каждой из них. Пейдж точно знала, что никто не навещал ее приятельницу. Никто, кроме нее самой. Пейдж частенько бывала у Джулии, потому что поместья Бельведер и Сомерсет находились по соседству. Но главное, потому что до нее доходили кое-какие сплетни, и она беспокоилась за бабушку. И наконец, в Бельведере жила маленькая девочка такого же возраста, как ее Аманда. Да и вообще Пейдж была такой – хотела все видеть своими глазами. Поэтому она сразу поняла, что злобные наговоры Виктории Лоуренс далеки от истины. В Бельведере царила любовь; не было там ни предательства, ни обольщения, ни обмана.

Пейдж могла легко развеять миф об охотнице за чужим состоянием. Но вот все остальное… Как разубедить их, что Джулия не стремится соблазнить их мужей? Это уже труднее.

«Вы когда-нибудь видели, как Джулия пытается обольстить вашего мужа?» – могла бы спросить Пейдж, потому что знала: единственным ответом на этот вопрос будет – «нет». Джулия не пыталась соблазнять или очаровывать кого-либо. Она хотела быть любимой только одним человеком – Джеффри. На вечерах, где о ней так зло сплетничали, Джулия не сводила с мужа своих лавандовых глаз, отправляя ему только им одним понятные послания. Она не ставила перед собой цель привлекать внимание мужчин, но именно так происходило помимо ее воли. Когда Джулия входила в комнату, все замирали как зачарованные. Она не была в этом виновата, все случалось как-то само собой.

Возможно, женщины Саутгемптона и согласятся с доводами Пейдж, но от этого их боль, обида и страх не уменьшатся. Глядя прямо в глаза Пейдж, они могут спросить у нее: «А как бы ты себя чувствовала, если бы твоя дочь Аманда предпочла ее общество твоему? Что бы ты ощутила, Пейдж, если бы твой Эдмунд захотел ее?»

Как бы она себя вела в такой ситуации? Что бы там Эдмунд ни почувствовал (а что-то, несомненно, было, когда он впервые увидел Джулию), ему быстро удалось справиться с собой и больше никогда не вспоминать о минутной слабости. И теперь при виде Джулии глаза Эдмунда наполняются теплом и восхищением, но не страстью.

Что, если бы Эдмунд все-таки не сумел победить в себе влечение к этой женщине? Что, если Аманда чувстовала бы себя счастливее в Бельведере, чем дома? Была бы Пейдж столь же спокойна? Или она сама превратилась бы в разъяренную тигрицу, готовую защитить свое логово?

Однако Пейдж была совершенно уверена, что Джулия не пыталась уводить чужих детей и соблазнять чужих мужей. И тем не менее существовала какая-то магия Джулии. Представление о ней как о женщине опасной опровергнуть почти невозможно. Доводы разума здесь были бессильны.

Конечно, Пейдж могла вступить в битву за Джулию. Она способна была растопить ледяные взгляды окружающих, но такая победа ничего бы не изменила. Никто не станет все равно дружить с Джулией. Впрочем, Пейдж знала, что Джулия и не ищет друзей в Саутгемптоне. Круга ее любви и дружбы, который составляли Джеффри, Мерри, Пейдж, Эдмунд и Аманда, ей вполне хватало. Большего ей и не нужно.

Вольно, солдат! Не форсируй эту битву принципов. Саму Джулию не волнует, любят ее или боятся, приветствуют или осуждают. У нее другие проблемы, другие чаяния.

– Ну, Джулия, сколько раз за это утро ты слышала фразу: «уроки верховой езды» – до момента, когда Мерри ушла в школу? – улыбнулась Пейдж, продолжая беседу.

  5