Особенно,... 
13 
Так рассуждала Трикси, подходя к спальне, где находились Евгения и Елена. После встречи с герцогом она ожидала, что тот женится на одной из девочек. Если он когда-либо решится на убийство, брак с одной из девочек мог бы стать тем стимулом, который подвиг бы его на это. На самом деле она только высказала идею, чтобы проучить Уильяма и Эндрю, проницательно оценив мальчиков как настоящих романтиков.
Все, что она хотела для девочек, – небольшой доход и выход в лондонский свет. Конечно, это такая мелочь для богатого герцога Глинда, о которой с ним можно бы договориться. Это и ежегодный доход, который она потребовала для себя.
Трикси высоко подняла голову. Она уже видела себя с достаточным количеством денег, чтобы спокойно пожить какое-то время как компаньонка. Если план по спасению был очень похож на шантаж, что из этого? Она отказывалась прислушиваться к голосу совести и терзаться по этому поводу.
Открывая дверь в большую, красиво убранную спальню, которую занимали ее подопечные, она заметила Лэси, все еще деловито занятую распаковкой изношенного, но идеально подобранного гардероба девочек. Тех самых вещей, которые Лэси тщательно упаковывала в чемоданы, в то время как Трикси держала мальчиков под прицелом.
– Вы видели его светлость, мисси? – спросила Лэси, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Трикси. – Хотела бы я узнать, что он сделает со своим глупым братцем и его другом-хулиганом.
Трикси плюхнулась на стул, сняла туфли и с облегчением пошевелила пальцами на ноге.
– Его светлость воспринял все довольно спокойно, Лэси, хотя на мгновение мне показалось, что он готов задушить бедного молодого лорда Уильяма, – ответила она горничной, откинув утомленную голову на спинку стула. Она коротко засмеялась, вспоминая. – Вообще мне кажется, что он даже успокоился, услышав такого рода новости от мальчика. Похоже, он ожидал чего-то худшего. И кроме того, Лэси, я думаю, что не так трудно управлять толпой маленьких девочек. По крайней мере, они не похищают молодых мальчиков, не так ли?
– И его светлость согласился с вашими планами? – спросила Лэси, вешая последнее платье в шкаф. – Он собирается жениться на моей маленькой Евгении?
Трикси закатила глаза.
– Он даже еще не встречал твою дорогую маленькую Евгению, Лэси. Дай бедному человеку время свыкнуться с мыслью, что у него под крышей живут две незамужние женщины, прежде чем просить его сделать выбор между ними.
– А я могу остаться со своей дорогой девочкой.
Трикси громко рассмеялась, когда она посмотрела через комнату на большую кровать, где две спящие белокурые головы выглядывали из-под одеяла – два ангельских личика, красивых во сне.
– Герцог может быть очень властным человеком, но я не думаю, что он сможет разлучить тебя и Евгению. Я знаю, что даже я не сделаю попытки так жестоко разлучить вас. С другой стороны, вопли Евгении, вероятно, снесли бы крышу даже с этого большого дома. – Трикси поднялась, взяла свои туфли. – А теперь, если ты не возражаешь, я пойду в свою комнату, чтобы распаковать вещи прежде, чем принесут обед. Я думаю, мы поедим здесь.
Горничная кивнула, возвращаясь к чемоданам, в которых почти скрылось ее короткое, круглое тело, поскольку она старалась достать со дна самого большого чемодана полусапожки обеих мисс Сомервилль. Теперь ее опасения улеглись, и она не считала необходимым предложить свою помощь в распаковке вещей Трикси. В конце концов, та всего лишь была служанкой, не более того.
– Я дам вам знать, когда принесут еду.
Трикси потерла свою затекшую шею.
– Пожалуйста, сделай милость, Лэси, – сказала она, встряхнув головой и выходя из комнаты.
«Чего же ты ожидала? – спросила она себя. – Объятий, что погладят по голове, скажут спасибо, мисс?» За те два года, что она знала Лэси и девочек, она была их защитником, бухгалтером, даже родителем, за неимением более подходящего слова. Разве кто-нибудь додумался ее поблагодарить? Нет, они все считали, что она позаботится обо всем. Быть родителем, решила она твердо, – абсолютно неблагодарное занятие.
Стоя в центре своей маленькой комнаты, которую она выбрала для себя, Трикси вздыхала, понимая, что она расслабилась. Ей не нужно было их «спасибо», и она скорее была бы смущена, если бы услышала от них что-то подобное. Она хотела, чтобы все было по справедливости. Она хотела своей независимости.
Улыбаясь и вспоминая ошеломленное лицо герцога Глинда, когда она сообщила ему условия своего молчания, Трикси отказывалась замечать маленькое сомнение, шевелившееся глубоко в ее груди. Ведь то, что она делала, было абсолютно справедливым, так, по крайней мере, она полагала.
13 
