Особенно,... 
47 
Джон молча смотрел на нее, словно ожидая дальнейших объяснений. Но их не последовало.
— Почему я должен это говорить? — спросил он наконец.
— Чтобы задать тон вашего общения. Чтобы сразу поставить ее в невыгодное положение. Чтобы дать ей понять, что ты обратил внимание на ее бедра. Наконец, чтобы заставить ее думать, что она недостаточно хороша для тебя.
— И все это произойдет, если я скажу, что телятина слишком калорийна? — недоверчиво спросил Джон.
— Конечно, — подтвердила Трейси. — Женщины — во всяком случае, большинство женщин в нашей стране — считают, что они слишком толстые. Каждый кусок, который мы проглатываем, вызывает чувство вины. Ты должен это использовать.
В этот момент снова появилась Молли, неся на подносе пиво и две пустые тарелки.
— Я тут слышала ваш разговор. Хочу немного помочь. Представь, что я настоящая официантка, которая принесла настоящее пиво, и одновременно воображаемая официантка, которая принесла воображаемую еду, но не телятину под сыром.
Молли поставила перед каждым из них по пустой тарелке и посмотрела на Трейси с непередаваемым выражением.
— Так вот: Кафка тебе и в подметки не годится.
— Не обращай на нее внимания, — сердито сказала Трейси. — Итак, следующий вопрос: что ты скажешь официантке?
Джон поколебался:
— Ничего. Ты только что сказала, чтобы я не обращал на нее внимания.
— Я имела в виду Молли, — сказала вконец раздосадованная Трейси.
Больше всего ей хотелось, чтобы Молли прекратила вмешиваться и ушла.
— Вот что ты должен сделать с воображаемой официанткой. Ты скажешь: «Подожди минуточку. Встань-ка сюда». А потом обратишься к своей девушке: «Правда, у нее красивые глаза? Я ни у кого еще таких не видел».
— Наконец-то вы их заметили, — кивнула довольная Молли.
Джон смотрел на Трейси с таким выражением, как будто она предложила ему прокатиться на лягушке.
— Подожди-ка, — попытался он разобраться. — Ты предлагаешь мне сказать официантке, что у моей девушки красивые глаза?
Трейси нетерпеливо затрясла головой.
— Да нет же! Я предлагаю тебе сказать твоей девушке, что у официантки красивые глаза. Это или разозлит ее, или приведет в восторг. А скорее и то и другое. — Она на минутку задумалась. — Вообще-то женщины часто не отличают одно от другого.
— Я отличаю, — вставила Молли.
— Отлично! Молли отличает. Но ты будешь там не с Молли, — едва сдерживаясь, сказала Трейси.
Она просто мечтала, чтобы Молли оставила их в покое раз и навсегда. Она и наедине с Джоном была не слишком уверена в бесспорности своих советов, но в присутствии Молли они казались совершенно абсурдными.
— Итак, — мужественно продолжала она, — я говорю о нормальных девушках. Теперь мы перейдем к тонкому искусству комплиментов.
Трейси быстро нацарапала на желтом листочке: «Комплименты».
— А я почему не могу записывать? — заныл Джон.
— Ты должен запоминать, — отрезала Трейси. — Не станешь же ты на свидании заглядывать в шпаргалки.
Все-таки нужно было рассказать ему о статье, ну ладно, некуда торопиться, время еще есть.
— Но ведь ты…
— Так. Соберись.
— Но ты столько всего наговорила.
Трейси не могла с ним не согласиться. «Нет, я никогда не выиграю это пари», — подумала она.
— Пожалуй, для начала легче обсудить, чего ты не должен говорить. Так вот, никогда не говори девушке, что у нее красивые глаза.
— Почему? — удивилась Молли и, к большому огорчению Трейси, уселась за их столик, приготовившись слушать.
— Все говорят девушкам, что у них красивые глаза, — объяснила Трейси Джону. — У кого нет красивых глаз? У телят тоже красивые глаза.
— Да, но ты почему-то не думаешь об этом, когда ешь телятину, — оживился Джон.
— Ты не мог бы оставить телят в покое? — разозлилась Трейси. — Дело в том, что нужно выбрать что-то оригинальное, вот что на них действует.
Джон немного подумал. Трейси наблюдала за ним, задержав дыхание, надеясь на успех. Но его лицо оставалось смущенным.
— Что например? — наконец спросил он.
Трейси раздраженно выдохнула:
— Прояви свои творческие способности. Ты каждый день пользуешься ими на работе.
— Да, — вмешалась Молли. — Ты ведь наверняка получал в университете награды за сообразительность?
К счастью, Джон не разбрасывался. Он игнорировал Молли и обращал внимание только на Трейси. Она тоже смотрела ему в глаза — вот уж действительно красивые глаза, золотисто-коричневого оттенка, с неправдоподобно длинными загибающимися ресницами. Трейси уже не в первый раз удивлялась, почему природа так часто неэкономно тратит длинные ресницы на мужчин. У Грэга, ее первого мужчины, были такие же длинные ресницы. Когда они целовались, ей казалось, что ее лица касаются крылья бабочки. Странно. Трейси уже сто лет не вспоминала Грэга. Он был очень нежен с ней, не то что Фил.
47 
