Последние отзывы

  49  

Жестокий грабеж, сопровождающийся непрерывными пирами, имел, однако, для христианского воинства самые печальные последствия. За три дня неистового разгула, когда крестоносцы вознаграждали себя за перенесенные при осаде лишения, были уничтожены все запасы хлеба, мяса и вина, обнаруженные в Антиохии. А их было не так уж и много, ведь город семь месяцев подвергался осаде. Три дня беспрерывных пиршеств вызвали самое тяжелое похмелье, когда на четвертый день долину Оронта затопила 300-тысячная армия Кербоги*.

Здесь стоит упомянуть о том, что судьба крестоносного войска могла оказаться и несравненно худшей, если бы не стратегическая ошибка, допущенная Кербогой. Дело в том, что мосульский эмир, неверно понимая свою главную задачу, вместо того, чтобы стремительным маршем двигаться к осажденной Антиохии, решил сначала взять Эдессу, захваченную Балдуином. В течение трех недель войска сельджуков безуспешно штурмовали стены Эдессы, и вполне возможно, что именно эта неожиданная задержка спасла христианское войско под Антиохией. В самом деле, встреча в чистом поле с превосходящими силами противника, да еще имея в тылу враждебную крепость, откуда всегда можно было ждать внезапной атаки, не сулила крестоносцам ничего хорошего. Судьба, в. лице упорного Балдуина и бесталанного Кербоги, снова — в который раз — пришла на выручку воинственным пилигримам.

И все же положение крестоносного войска, запертого в антиохийских стенах, оставалось крайне тяжелым. Сражения, болезни и голод унесли за семь месяцев осады около пятидесяти тысяч человек, и от огромного 300-тысячного войска, год назад гордо дефилировавшего на азиатском берегу Босфора, осталось сто пятьдесят тысяч голодных, отчаявшихся людей, разуверившихся в победе. Окруженные вдвое большей армией, все время в напряженном ожидании штурма или неожиданных вылазок из цитадели, защитники Гроба Господня обратились к своей последней надежде — надежде на Божье чудо. Всю армию охватило мистическое настроение, упование на то, что в последний момент Господь подаст свой знак и спасет верных христиан.

Тем временем голод дошел до крайнего предела, В пищу шло всё: кожаная упряжь, древесная кора, дохлые кошки. Свежее крысиное мясо считалось лакомством, а кое-где уже доходило и до случаев людоедства. Многие не выдерживали мук голода и пытались бежать прочь из города. Ночью на веревках они спускались со стен и, постоянно рискуя наткнуться на разъезды мусульман, бежали к кораблям, стоящим в гавани. Дезертиров иронически прозвали «веревочными плясунами». Но бежали не только простые воины или рыцари; страх и отчаяние охватили и некоторых вождей. Среди дезертиров оказался граф Стефан Блу-аский; под более благовидным, но явно надуманным предлогом покинул войско и Гуго де Вермандуа. Предательство лидеров нанесло новый тяжелый удар по моральному духу «Христовых воинов».

Ожидание неминуемой гибели до предела обострило религиозные чувства крестоносцев. Многие впадали в молитвенный экстаз и простаивали коленопреклоненными дни и ночи напролет в многочисленных антиохий-ских церквах, моля Господа об избавлении. Ожидание чуда стало таким нестерпимым, что оно не могло не свершиться. И «чудо» произошло.

В один из июньских дней в покоях заболевшего графа Тулузского появился бедный провансалец Петр Барте-леми. О нем мало что известно, даже очевидцы называли его то обычным солдатом южнофранцузского ополчения, то бенедиктинским монахом. Думается, что первое ближе к истине. Так вот, Петр Бартелеми утверждал, что у него было божественное видение: якобы святой первоапостол Андрей показал ему копье, которым римский воин Лонгин пронзил распятого Христа, из жалости прервав его мучения; это святое копье зарыто под церковью святого Петра в Антиохии, и, если пилигримы найдут это копье и пойдут с ним в бой, то Господь пошлет им победу над неверными.

Поверил ли Раймунд рассказу своего солдата, или >ке он сам был режиссером этой мистификации — это ii;iвсегда осталось тайной и поводом для почти тысяче-летнего спора, который начали уже сами участники похода, а продолжили многочисленные исследователи. По если тулузский граф и не приложил к этому руку, m псе выгоды от обладания подобной святыней он понял очень хорошо. Тотчас же, по его приказу, в храм, ука-1ВННЫЙ Петром Бартелеми, была послана группа .рыцарей и священников с заданием непременно найти Копье Лонгина. Весь день, сменяя друг друга, рыцари, голдаты и монахи копали землю. Уже в сумерках, ког-ца яма достигла почти четырехметровой глубины, в нее опустился босой, в длинной нательной рубахе, сам Петр Ьлртелеми, и через несколько мгновений, крича от восторга, поднял над головой ржавый обломок копья. Христианское воинство обрело-таки свою победоносную святыни):

  49