Особенно,... 
20 
Такой главой для Марины стал рассказ подруги о своем новом знакомом. Поделиться впечатлениями от романтической встречи Алиса смогла только вечером следующего дня.
– Машка, он необыкновенный! – в который раз повторяла Лялька. Они сидели в ее комнате. Софья Львовна заботливо принесла девочкам только что испеченные ватрушки и малиновый компот. Она всегда придерживалась мнения, что вкусная еда способствует плавному течению откровенного разговора. Материнское сердце подсказывало, что девочки хотят посекретничать, и она была совсем не против этого. Ей достались восторженные глаза дочки и ее сбивчивое: «Мамочка, не спрашивай сейчас ни о чем. Я сама ничего не понимаю. Дай мне время…» Наверняка Маринка услышит больше, но Софья Львовна не обижалась. Конечно, девочка на пороге новых чувств, и пока они улягутся, ей нужно свободно выговориться со сверстницей. Марина – лучший кандидат на роль слушательницы. Пусть поболтают, а потом дочь все равно поделится новостями.
В это время дочка восторженно продолжала:
– Он такой красивый, вежливый – никаких намеков. Ну, ты понимаешь? – Марина кивнула. – У него столько знакомых, все заискивают. Это настолько очевидно, а он воспринимает знаки внимания с легкой иронией. Такой необычный, загадочный! Я так и не поняла, где он работает, но, поверь, ему были по плечу все мои желания.
– И что же ты загадала? – Маринка нервно жевала уже далеко не первую ватрушку. Во-первых, она была жутко голодна после занятий в медучилище и дежурства в больнице, а во-вторых, она всегда много ела, когда нервничала. Переживала она на этот раз из-за того, что на горизонте у ее любимой подруги появился не простой воздыхатель, не чета тем молоденьким юнцам, о которых Лялька говорила с иронией. Это был первый настоящий претендент на сердце Алисы. Он мог разрушить их отношения по тому только праву, что он – мужчина и может дать Ляльке то, чего она, Марина, не сможет ей дать никогда. Набив полный рот воздушной, мягкой ватрушкой, она вслушивалась в восторженный рассказ подруги. И чем дальше, тем больше она понимала, что Алиса, мягко говоря, недалека от неприятностей. Марина задавала вопросы и анализировала ответы. Постепенно у нее в голове четко сложился портрет Кирилла.
Это был не тот мужчина, которого Алиса себе придумала. Говорить, разоблачать было бесполезно. Подруга понимала, что у Ляльки сейчас эйфория от любовной лихорадки. Оставалось только ждать. Конечно, Маринке хотелось, чтобы у подруги все сложилось подругому. Не так, как у девяноста процентов доверчивых девчонок, которые прячут лицо, заходя в абортарий. Кирилл не в том возрасте, чтобы романтически проводить вечера в обществе такой красотки, как Алиса. Наверняка он подведет ее к тому, что пора начать более близкие отношения. Она не откажет. Мариша смотрела в горящие, возбужденные глаза подруги, которая делилась впечатлениями после очередной встречи, и убеждалась в правильности своих догадок.
Прошло время. Алиса ни разу прямо не сказала, что у нее с Кириллом изменились отношения – Марина почувствовала это сама. Ее чуть не стошнило от довольного, удовлетворенного вида Ляльки. Она просто светилась изнутри, то и дело поправляя рассыпающиеся по плечам длинные волосы.
Ее приподнятое настроение не укрылось и от внимательной Софьи Львовны. Оставалось радоваться за дочку. Все успевает: и сессию сдала на все «пятерки», и на сердечном фронте, кажется, полный порядок. Очень хотелось увидеть предмет страсти Ляльки, но он ни разу не вышел из машины в те поздние вечера, когда привозил ее домой после свиданий. Захар Борисович как-то сказал, что приличнее было бы открыть дверь и, подав даме руку, помочь ей выйти из машины. Так поступал он сам. На что Софья Львовна с улыбкой отвечала:
– Не все настолько идеально воспитаны, как ты. Не суди слишком строго. Наша девочка не встречалась бы с ним так долго, если бы он был с нею груб, нетерпелив, невежлив.
– Боюсь, что ему не известны такие категории… – многозначительно пробасил Захар Борисович, чем вызвал недовольное покачивание головы жены. Она считала, что муж просто ревнует. Еще бы: его единственная, неповторимая Лялечка проводит все вечера в обществе какого-то юноши. Его разъедает любопытство. Ее, честно говоря, тоже, но она терпеливо ждет. Ведь у них нет секретов. Алиса часто говорит, что мама у нее – старшая сестра, а Маринка – младшая. Софье Львовне это льстило, ведь не каждая мать может похвастать близкими отношениями с дочерью. Слава богу, у них с этим полный порядок. Нужно любить своих детей, давая им возможность быть собой. Зингерам казалось, что они никогда не ущемляли интересов, самолюбия дочери, по мере сил помогали и словом, и делом… и рублем. Вот поэтому им удалось избежать многих проблем, о которых рассказывали друзья, знакомые.
20 
