Последние отзывы

  217  

— Разумеется, приняла, иначе, как же мы поменялись местами? Прости, я не хотела, чтобы ты знал, я не хотела причинять тебе боль.

— Причинять боль! Ты сумасшедшая? После многих недель лжи, после того, как ты дурачила меня, ты не хотела причинять мне боль?

— Да, хотя это звучит глупо. — Она смотрела в окно на огни города, искаженные дождем. — Но я же сказала тебе: мы и не предполагали, что это продлится больше недели. Стефания почувствовала, что должна уехать на несколько дней: обдумать проблемы, связанные с Клиффом, с тобой, с деньгами, насчет работы в Стэмфорде.

— Она поведала тебе о наших интимных отношениях?

— Нет. Конечно. Она не вдавалась в подробности. Но я понимала, что ей необходимо уехать, как и мне, в моей жизни были тяжелые ситуации, тоже проблемы, которые мне нужно было обдумать. И тогда возникла идея поменяться местами.

— Кому пришла такая идея?

— Мне, — быстро среагировала она.

— Ты лжешь. Это была ее идея, не так ли?

— Я не помню. Какая разница?

— Не можешь ли ты хоть раз во всей этой грязной истории сказать правду?

— Это была идея Стефании. Но я согласилась.

— Поменяться местами. Что дальше?

— Нам показалось, каждая из нас могла бы посмотреть на свою жизнь со стороны, понять себя — где она была и где хотела бы быть. Потом мы бы поменялись обратно. Никто не узнал бы. Я сказала Стефании, что не буду заниматься с тобой любовью, а она ответила, что это случается так редко.

Его лицо помрачнело, глубокие морщины пролегли вокруг рта.

— Но ты же делала это, не так ли? Боже мой, не нравилось ли тебе это? Да, сцену ты разыграла умело, а я даже привез тебя сюда, как глупый романтик… Ты прекрасно провела время — ночь за ночью, а я верил всему, я поддался…

— Но это была не ложь. Как же ты не понимаешь? Гарт, пожалуйста, постарайся понять. Я влюбилась в тебя. Я не хотела, я старалась преодолеть себя, но я любила тебя задолго до того, как призналась тебе в этом. Затем, когда я осознала, то захотела сразу же вернуться в Лондон, но Стефания хотела продолжать. Ведь моя рука еще не зажила, и если бы мы поменялись тогда, ты бы догадался.

— Куда Стефания хотела ехать?

— Она хотела поехать домой, к тебе. Но пока моя…

— Куда она хотела ехать до того, как вернуться ко мне и детям?

— Не важно.

— Проклятье, не обращайся со мной, как с ребенком, которому нельзя сказать правды. Как ты и обращалась со мной с самого начала. Теперь немного поздно. Куда она хотела поехать?

— В круиз. Потому что я много раз ездила, а она никогда.

— С кем?

— С группой людей.

— Другими словами, она нашла кого-то еще.

— Гарт, какая разница? Она мертва. Она любила тебя и детей. Она хотела вернуться и остаться с вами, сделать ваш брак счастливым, а потом была убита. Больше ничто не имеет значения.

— Больше ничто не имеет значения. Не удобно ли так жить? Не так ли ты живешь? Я скажу тебе, что имеет значение: три проклятых месяца. Три месяца лжи детям, которые любили тебя и верили тебе. Три месяца лжи друзьям, которые волновались за тебя, помогали тебе, когда ты сломала свою чертову руку. Три месяца лжи, в то время как я оправдывал твое поведение и верил, что ты стараешься спасти наш брак. Три месяца улыбок, поцелуев и удивительно страстной любви. Три месяца обмана, должен тебе сказать, у тебя хорошо получалось. Поздравляю тебя с замечательным…

— Стоп, стоп, разве ты не понимаешь, я не всегда была уверена в том, кем я была.

Гарт остановился. Его лицо казалось удивленным. Ученый слышит что-то новое и интригующее. Но он отмахнулся. Он даже сделал движение руками, как бы отбрасывая это и позволяя вернуться гневу, как будто Сабрина не говорила.

— И сколько же еще ты собиралась дурачить нас? Пока не пройдет ощущение новизны? Пока дети и я не начнем действовать тебе на нервы? Пока ты не решишь, что пришло время вернуться к богатым друзьям и к суматохе светского общества?

— Это несправедливо, — прошептала она, повернулась к окну и громко сказала: — Все кончено. — Она смотрела на стекло, на котором от ее дыхания образовывались запотевшие круги, и следила за их исчезновением.

— Что это значит? — Он развернулся. — Повернись, черт побери, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Ее поразила боль в его голосе, и Сабрина почувствовала, что его гнев и горе ранят ее. Ее колени задрожали, и она, качаясь, пошла к креслу.

— Ты же знаешь, что я собираюсь отсюда в Лондон. Сегодня днем, когда ты читал лекцию, я купила билет. Завтра я собиралась сказать тебе, что не могу больше оставаться с тобой, что мне кажется, мы не в силах сделать наш брак…

  217