Особенно,... 
36 
«Если они придут», — подумала она. Она не сказала Лауре, что они избегали ее шесть месяцев. Ей было стыдно, как будто в этом была ее вина. И она не хотела, чтобы Лаура волновалась из-за нее.
— Конечно, тебя ждет успех, — согласилась Лаура. Она провела рукой по панельной стене. — Ты знаешь, я всегда мечтала об этом! О собственном магазине, вместо того, что бы перелетать с места на место и подбирать интересные вещи.
— Но ты можешь теперь завести магазин. Ты ведь постоянно живешь в Вашингтоне.
— О, теперь поздно. Я не могу начинать с самого начала, у меня нет твоей энергии. Я ее потеряла где-то при переездах из посольства в посольство. Я могу только помогать тебе с «Амбассадором». Я очень тронута тем, что ты выбрала такое название.
Сабрина обняла мать за плечи, и они смотрели, как плотники отделывают стену кабинета в будущем магазине. Выставочная комната — длинная и узкая с квадратным окном. Стены обшиты темными дубовыми панелями, потолок покрыт сделанными из штукатурки восьмиугольниками. Сабрина ощущала дрожь от удовольствия и удивления каждый раз, когда проходила в дверь… Это все принадлежит ей, она обратила мечты в реальность, наполнила свою жизнь новым содержанием и ритмами. Сабрина никогда не имела такого. От родителей она попала в пансион, оттуда — в университет, потом к Николсу, а затем к Дентону. Она никогда не жила по своим правилам и законам. Под влиянием чувств Сабрина раскинула руки.
— Разве все это не прекрасно?! — воскликнула она. Лаура улыбнулась, и Сабрина снова положила ей руку на плечи. Им обеим было хорошо. Им необходимо больше общаться, поскольку время шло неумолимо быстро. И им необходимо больше любви: давать и получать.
— Мама, спасибо, что ты приехала. Ты делаешь все на свете замечательным, и мне не так страшно, когда я рядом с тобой.
— Спасибо за то, что обращаешься ко мне за советами, — ответила Лаура. — За то, что даешь мне возможность, спустя столько лет, иметь магазин. Я думаю, что если мы ждем уже столько времени, то получим большинство вещей, которые хотим иметь. Сабрина, почему бы тебе не переехать в Америку? Мы были бы так рады. Нет ничего, что бы удерживало тебя в Лондоне.
— Нет, есть. Сейчас здесь мой дом. И я знаю Лондон лучше, чем любой другой город. Богатые люди, рынки, конкуренты. И старики. Особенно больные. Мерзкая правда заключается в том, что единственный путь забрать себе лучшие антикварные вещи и произведения искусства — это знать, кто умирает, чтобы иметь готовые наличные деньги, когда их имущество продают на аукционах. И у меня есть друзья в Лондоне.
— У тебя сестра и родители в Америке.
— Мама, пожалуйста, пойми меня. Я люблю всех вас, мне не хватает вас, но здесь я потерпела неудачу с Дентоном, и здесь я должна преуспеть самостоятельно. Я хочу выяснить, что же я могу сделать сама. Можешь ты понять это?
— Да, — сказала Лаура. Она сделала паузу. — Я думаю, что могу быть завистливой. — И впервые с тех пор, как Сабрине было пятнадцать, и она уехала из дома учиться в пансион, она обняла дочь и поцеловала ее.
— Я горжусь тобой, — добавила она. — И люблю тебя.
Глава 7
Леди Андреа Верной сделала Олдерли-хаус знаменитым своими балами, и когда Сабрина стояла в дверях рядом с Николсом и Амелией Блакфорд, она упивалась светом, цветами и музыкой, как будто этого ей никогда не хватало. Когда загорелый молодой человек с худым лицом пригласил ее на танец, и они заскользили по темно-красному с золотом залу, она впервые за эти месяцы почувствовала себя молодой и беззаботной. Ее платье из тафты кружилось янтарным облаком, когда она поворачивалась под музыку, оглядывая зал вокруг себя. С тех пор как она видела его год назад, в нем многое изменилось. Ей понравилась реставрация позолоченного потолка. Но она смотрела с недоверием на светильники на стенах. Они напоминали венозные носы алкоголиков. Где, ради Бога, раскопал их оформитель, нанятый Андреа? Она встряхнула головой, ей так хотелось очистить стены и украсить их просто и красиво, чтобы они гармонировали с потолком.
— Вам что-то не нравится? — спросил молодой человек.
— О, простите, я замечталась. Что вы сказали? — Она слушала, что он говорил, но ее мысли возвращались к стенам зала, принадлежавшего Андреа Верной, и другим стенам, другим залам и комнатам, которые, как она думала, будут декорировать с ее помощью.
— Я слышал, что вы открыли магазин, — спросил ее партнер. — Как вы его назвали?
36 
