Особенно,... 
92 
— Морган? Ты думаешь, она говорит правду? — Герцог был необычайно бледен и только переводил взгляд с Персика на Каролину и обратно, словно выискивая намек на семейное сходство. — Я почти начал забывать, даже посмел надеяться, но…
— Я не знаю, отец, — резко прервал его Морган, — и, по правде говоря, мне это безразлично. Нам многое предстоит сделать сегодня, и мы больше не можем терять время. Гришем! — крикнул он и, дождавшись появления дворецкого, отдал ему распоряжение: — Пожалуйста, возьми пистолет, который лежит в кабинете, заряд его и сопроводи мисс О’Хенлан наверх. Если она попытается сбежать — застрели ее.
— Что это такое вы говорите? — Персик быстро посмотрела направо, потом налево, словно выбирая кратчайший путь на улицу. — Ваша светлость, ведь вы не хотите проделать дырку в пожилой леди только за то, что она сказала правду? Принесите мне Библию, что же вы не несете? Я поклянусь на ней, и у вас не останется сомнений. Я поцелую книгу, а не свой палец, и пусть я буду гореть в вечном адском пламени, если я…
— Очень хорошо, сэр! — воскликнул Гришем, прервав Персика на самом возвышенном месте, и щелкнул каблуками. — Это доставит мне огромное удовольствие.
— Морган…
Он повернулся к Каролине, которая умоляюще смотрела на него, видимо не зная, верить ей Персику или нет.
— Мы поговорим об этом потом, детка, я тебе обещаю, — сказал он, поднося ее руку к губам. — Дело в том, что сейчас мы будем иметь удовольствие представить тебя другому родственнику, твоему дяде.
— И сэру Джозефу, — вставил Ферди, в то время как Гришем, выглядевший необычайно внушительно с пистолетом в руке, вел горько жаловавшуюся ирландку к задней лестнице.
Тут раздался стук молотка, и привратник бросился открывать дверь. Вечер, начавшийся не вполне удачно, вступил в новую фазу.
Герцог пригласил всех в большую гостиную, чтобы у гостей не возникло впечатления, что хозяева, затаив дыхание, ждали их в прихожей. Морган ощутил, как маленькая ручка Каролины скользнула в его ладонь, и сжал ее, надеясь тем самым передать жене частицу своей смелости и решимости.
Ричард стоял у камина, сжимая в руке бокал; он был доволен собой, своим самообладанием — едва ли не впервые за многие годы. Как и было задумано, он отступил и словно со стороны наблюдал за действиями Моргана.
Гостиная была элегантной, точно такой, какой Ричард ее запомнил: с высокими потолками, большими окнами, выходившими на сквер, и изящной мебелью, обитой зеленой и светло-желтой тканью. Очень милая, уютная комната, место, где гости могут расслабиться — и быть застигнутыми врасплох. Вряд ли особенно подходящее место для развязки, но этот выбор сделал Морган, не Ричард.
И какой странный подбор гостей! Высокий, с носом, напоминавшим клюв, лишенный подбородка Лоуренс Твиттингдон. Он, его жена и дочь казались очень польщенными приглашением и даже подлизывались к мисс Летиции Твиттингдон, которая, кажется, стыдилась своих родственников.
Ричард взглянул туда, где рядом с Каролиной сидела его мать, комкая носовой платок, с вымученной улыбкой на лице, на котором у нее до сих пор были заметны следы слез. Он предпочел бы, чтобы она осталась дома, но мать настояла на том, чтобы прийти сюда, сказав, что «должна быть поддержкой для своего сына во времени испытаний». Ричард не верил, что она поняла хотя бы половину из того, что произошло. Что она, по-видимому, усвоила, так это то, что ей, к сожалению, не придется баюкать на коленях своего внука. И ей, бедняжке, на самом деле не придется этого делать. Он жил во лжи слишком долго и больше не собирается так жить. Даже ради своей матери.
С графом Уитхемским дело обстояло иначе. Он понял все, что ему было сказано, и Ричард был почти уверен, что его отец — человек, которому очень нравилось быть графом Уитхемским и отцом Единорога, — охотно станет жертвой «шантажа» Моргана, чтобы сохранить свое положение.
Должно быть, все это заняло у Моргана много времени: разработать весь этот план и, главное, раздобыть молодую женщину, способную сыграть роль леди Каролины. Ричард был уверен, что теперь Морган потребует, чтобы его отец признал так называемую Каролину Уилбер своей давно пропавшей племянницей, предоставив ей наследство, которого она лишилась. Разумеется, взамен Морган пообещает хранить молчание относительно его, Ричарда, наклонностей.
По крайней мере, так представил Ричард отцу замысел Моргана.
92 
