Особенно,... 
48 
— Не буду. Только включу громкость. А, вот он…
— Бренда? Возьми трубку, Бренда. Ну, будет, я же знаю, что ты дома.
Бренда хмыкнула.
— Голос у него обиженный. Что ж, хорошо. Мне пора уже перестать дергаться из-за него по каждому поводу. Пусть помучается.
— Бренда? Если ты не возьмешь трубку, я больше не позвоню. Я не шучу, малышка. Не позвоню. Эти ссоры не могут продолжаться, малышка, из-за тебя я меж двух огней — между тобой и мамой. Мне нелегко, ты же знаешь, Бренда. Черт побери, Бренда, возьми трубку! А, к черту… Щелк.
— Отлично. — Бренда выискивала в миске свои любимые подгорелые чипсы. — Теперь он злится на меня за то, что я посмела рассердиться на него. Это так по-мужски. Хорошо, что ты не позволила мне ответить ему, Шелли. Это очень поучительно, верно? Мы правы — мы, женщины, — но не виноваты в том, что мы правы. — Она тряхнула головой. — Ты понимаешь меня, или я уже очень пьяна?
— Какая разница, — отозвалась Шелби, погруженная в размышления.
— Да, ты права. Fly ладно, я отключу звонок. Конечно, Шелли, он должен какое-то время повариться в собственном соку. Может, без его массажа и его… ну, в общем, может, если я не буду всегда так чертовски доступна, у Гарри просветлеет в мозгах. Кроме того, это старая песня, мы пели ее уже миллион раз. Ну ладно, выкладывай, Шелли, что еще тебя беспокоит? Я знаю, дело не только в поцелуях Куинна, от которых у тебя внутри все дрожит.
— Беспокоит меня? Все, Бренда, меня беспокоит. Я ходила в ту же школу, что и моя мать, получила такой же диплом. Вступила в те же клубы, занималась той же благотворительностью. Работать после колледжа я не пошла, потому что Тейты не работают. Я просто продолжала делать то, что мне говорили. Пойди туда, сядь здесь, подпиши этот чек, обручись с Паркером, потому что…
— Потому что ты любишь его? — с готовностью подсказала Бренда.
Шелби покачала головой:
— Нет, едва ли. Скорее, я обручилась потому, что мне подошло время выходить замуж. К двадцати пяти годам моя мама была уже замужем. Сомертона сна родила в двадцать шесть. Мама поступила так, как ей говорили. Вышла замуж, родила младенца мужского пола и главного наследника. Четыре года спустя, в разгар одного из пьяных приступов нежности, какие случались у папы с мамой, они зачали меня. И родили, чтобы вырастить, как маму. В точности так был запрограммирован — да, запрограммирован — Сомертон: вырасти таким же, как отец. Ну а Сомертон нарушил традицию, и наверное, мне тоже надо так поступить!
— А как Сомертон нарушил традицию? — поинтересовалась Бренда, радуясь возможности отвлечься, уже готовая снять трубку, если Гарри осмелится позвонить в последний раз.
Но Шелби не слушала ее.
— Такая чертовски послушная. Послушная маленькая Шелби, это я. Не делай этого, не делай того. Всех слушай, оправдывай их ожидания, связанные с Тейтами. И вот теперь я должна выйти замуж, потому что мне пора. Боже, Бренда, какой ужас!
— Как он нарушил традицию? — снова спросила Бренда, полагая, что это важно. Раздался почти беззвучный щелчок автоответчика, и завертелась кассета. Бренда проигнорировала это. «Заговори себя до умопомрачения, мальчик, — подумала она. — Может, ты наконец хоть что-нибудь поймешь».
Шелби посмотрела на уровень жидкости в своей уже третьей бутылке и ловко понизила его еще на два дюйма. Дядя Альфред был прав: затуманенные мозги — счастливые мозги, по крайней мере пока не протрезвеют утром, чего дядя Альфред не позволял своим мозгам уже несколько десятилетий.
— Понимаешь, к этому времени он мог бы уже найти меня.
— Кто? Твой брат?
— Нет, Бренда, не Сомертон. Паркер. Он уже нашел бы меня, если только не рад, что я уехала, и надеется разорвать помолвку. Только Паркер не сделает этого. Объединяется слишком много денег, чтобы он на это пошел. Паркер практичный. — Шелби рыгнула, чего не делала никогда в жизни. — Паршивец. Практичный паршивец Паркер подцепил… что-нибудь на «п». Аллитерация. Я всегда любила аллитер… аллитер-асссыы.
— Уф, кто-то у нас нагрузился. — Бренда вырвала у Шелби уже пустую бутылку. — А сейчас, пока ты не отключилась, скажи мне про Сомертона, Шелли. Как он нарушил традицию?
— Сомертон?
Мозг Шелли оставил презренный предмет в виде Паркера Уэстбрука Третьего и вернулся к Куинну Делейни и к тому, что он поцеловал ее, а потом выставил из своей квартиры. Как раз в тот момент, когда она хотела послать все к черту и отправиться с ним в постель. Он понял это? Как Куинн это почувствовал? И выставил потому, что не хотел ее… или потому, что хотел слишком сильно?
48 
