72 
И вот она у него. Она переживала одновременно желание и страх: а вдруг именно Сэм Каултер обладает одновременно ключом к спасению ее сердца и рецептом его полного уничтожения.
Мейлин тихо вздохнула, и если до этого она не знала, что победит – страх или надежда, – то вдохнув хорошо знакомый запах, поняла: победил страх.
Повернувшись от котлована к Сэму, она бросила взгляд на сигарету в его руке.
– Ну ладно, своих легких вам не жалко, но неужели нельзя подумать о моих? Научные данные подтверждают, что косвенное курение тоже опасно для здоровья.
Сэм старался не курить при посторонних. Если бы он не был так захвачен ее глазами, сменой настроений в их глубине, он давно бы затушил сигарету. Несмотря на то, что окурок начинал обжигать его пальцы, он совсем забыл про него. Его притягивал совсем иной жар – жар сияния ее нефритовых глаз.
– Давайте заключим сделку, Джейд, – мягко ответил он, – если вы согласитесь отказаться от одной из своих самоубийственных привычек, я немедленно и навсегда брошу курить.
Мейлин собралась уже дерзко бросить: «Одну из моих самоубийственных привычек?»
Но тут же поняла: да, у нее немало таких привычек, и очевидно, что Сэм тоже понимает это.
– Вы даже не спрашиваете, какую именно? – протянул он, словно не замечая, что огонек сигареты подбирается уже к его пальцам. – Но мне все-таки хотелось бы знать, какую косвенную пользу я получу, когда брошу курить.
– Косвенную пользу? – торопливо откликнулась Мейлин, поняв, что он не собирается тушить сигарету, пока они не заключат сделку.
Мне бы хотелось почаще видеть вашу улыбку, а не сердитый взгляд. Так что если вы откажетесь от того, что заставляет вас сердиться на меня, даже когда я не курю, буду очень рад этому.
Если бы перед ней был кто угодно еще, Мейлин гордо задрала бы подбородок и отбрила бы его: «Вы полагаете, во мне есть что-то самоубийственное, что заставляет меня сердиться на вас? А вы не слишком самонадеянны? Вам не кажется, что причина моего раздражения – только вы?» Но Мейлин не стала говорить всего этого, потому что отлично понимала: он прав, она сердится на него только потому, что хотела бы знать, как это, быть им любимой?..
В его голубых глазах не было и тени тревоги, хотя его кожа наверняка уже начала тлеть…
– О'кей! – воскликнула она. – Я согласна!
Но Сэм не стал тушить окурок. Вместо этого он медленно и спокойно приказал:
– Тогда улыбнитесь, пожалуйста!
Мейлин подчинилась его команде, и ее неуверенная улыбка превратилась в улыбку облегчения, когда он наконец потушил окурок.
– Вот так лучше, – спокойно сказал Сэм.
Он по-прежнему не отрывал от нее глаз, не глядя на обоженное место: на него он сможет посмотреть позже. Сэм знал, что там останется шрам, вечное напоминание о том дне, когда он отнял у демонов разрушения их последнее оружие. Сэм уже ощущал их бешенство и их угрозу: так просто ему это не пройдет. Они найдут другой способ расправиться с ним. Они уже сейчас перенеслись из его легких в его сердце, чтобы залечь там в ожидании момента, когда можно будет нанести ему удар из-за его чувства к Мейлин.
– У меня есть… – продолжил он было, но тут в офисе неожиданно появился Чжань Пэн.
Прораба «Нефритового дворца» с обеих сторон поддерживали его сыновья, тоже работавшие в его бригаде. Всего лишь час назад все они были совершенно одинаковы – загорелые, жилистые, какие-то несокрушимые. Теперь же Чжань Пэн позеленел и, казалось, находился на грани жизни и смерти.
Сыновья подставили отцу стул, и Сэм с Мейлин бросились к нему.
– Пэн? – встревоженно спросил Сэм. – Что случилось?
– Я не знаю, – затряслась его склоненная голова. – Должно быть, пищевое отравление.
Сэм хотел вызвать «скорую», но Пэн категорически отказался. Он сказал, что сыновья отвезут его домой, а его жена прекрасно знает средства народной медицины от отравления.
Сэм не стал спорить с больным и повернулся к его сыновьям.
– Если ему не станет лучше в ближайшее время, нужно будет вызвать врача.
– Обязательно, – торжественно пообещал старший сын и вместе с братом поднял отца на ноги.
Перед тем как уйти, Чжань спросил:
– Вы сможете обойтись без меня, Сэм?
Сэм улыбнулся в ответ:
– С трудом. Но заливку бетоном я, наверное, смогу проконтролировать. Скорее возвращайтесь, Пэн, дальше будет сложнее.
– Я вернусь, – пообещал тот.
После того, как сыновья осторожно вывели больного отца наружу, Мейлин сказала:
72 
