Особенно,... 
97 
На какой-то чудесный, но краткий миг Джеймс позволил себе окунуться в блаженство, которое сулило им будущее. Однако этот сладостный образ быстро исчез. И когда он заговорил, его голос был совершенно бесстрастен.
– Миссис Лян возьмет вам билет на завтрашний одиннадцатичасовой рейс на Сан-Франциско.
– Извините, Джеймс, – твердо, но уверенно ответила Алисон, – завтра в одиннадцать у меня важная встреча. А потом я собираюсь возобновить съемки. На этот раз я позабочусь о том, чтобы копии снимков всегда хранились в сейфе.
– Я не собираюсь использовать ваши работы для украшения Дворца. Во всех утренних газетах завтра появятся статьи на эту тему; вы больше никак не связаны с отелем.
«Или с тобой», – раздался вопль ее сердца, когда Алисон поняла, что даже если она останется в Гонконге, все будет уже по-другому. Чтобы защитить ее, Джеймс решил разорвать их профессиональные отношения. А личные? Появившийся в его взгляде лед с потрясающей откровенностью говорил о том, что волшебство кончилось.
А что, если она попытается все-таки достучаться до него? «Нет, – подумала она, видя решимость, написанную на его лице. – Не теперь. Пока еще рано».
– Вы вовсе не обязаны использовать мои снимки, Джеймс. Но я предъявлю их вам одиннадцатого декабря, как мы и договаривались. Я собираюсь выполнить свое обещание вам, точно так же, как свой договор с издателем.
Его лицо превратилось в непроницаемую маску. Алисон даже не поняла, расслышал ли Джеймс ее слова.
Он расслышал, потому что, прежде чем отбыть в Палату произносить речь, о которой совсем забыл, Джеймс очень тихо сказал:
– Только будьте осторожны.
После ухода Джеймса Алисон стала беспомощно рассматривать то, что осталось от двух месяцев напряженной работы в Гонконге.
До сего дня она видела мир только в розовых красках, была заинтересованной свидетельницей того, что снимала, но ее фотографии были гораздо ярче и живей, чем впечатления самой Алисон. Они, а не она сама были свидетельством скрывающейся в ней страсти.
Теперь ее фотографии, свидетельство этого удивительного лета в Гонконге, были уничтожены. Но ее воспоминания были ярче и живей этих снимков: Алисон Париш Уитакер обрела крылья.
Она расправила их и легко полетела благодаря Джеймсу. Что будет, если он уйдет? Нежная бабочка снова врежется в землю?
«Нет», – сказала себе Алисон. Это было довольно храброе утверждение, но новая Алисон была уверена в том, что сдержит слово, потому что этим летом она обнаружила, что у нее есть не только крылья. У нее есть чувства, которые наконец проснулись и теперь требуют своего права на жизнь.
Пусть Джеймса больше нет, но теперь она сможет парить сама, одна, с каждым днем все выше и быстрее, пока ее крылья не окрепнут настолько, что она сможет преодолеть невидимую огненную стену, добраться до его сердца, войти в клетку ненависти, в которой он живет, и превратить клетку в кокон любви.
Теперь Алисон могла самостоятельно убрать мусор, в который превратился ее труд, и провести вечер одна, глядя на смазанные дождем огни Гонконга, все сильнее утверждаясь в данном себе обещании летать. Казалось, эта ночь создана для одиночества, для того, чтобы собраться с силами и начать новую жизнь.
Но Алисон не могла забыть выражение глаз Мейлин перед тем, как та ушла. Она была так не уверена в себе, так страшилась того, что у Алисон могли остаться какие-то сомнения в ее непричастности к преступлению… И она не могла забыть о том, что хотела подружиться с Мейлин.
Поэтому Алисон сняла трубку телефона, и когда на том конце после первого же гудка послышался робкий ответ, сказала:
– Мейлин? Это Алисон. Не могли бы вы помочь мне?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Замок
Пятница, 3 сентября 1993 г.
– Я только что узнал нечто очень неприятное, – сказал сэр Джеффри Ллойд-Аштон, уже собираясь выйти из дома. Еще не было восьми утра, а он уже с шести работал в своем кабинете и, как всегда, проглядывал за кофе утренние газеты.
– Что такое? – спросила Ив, стараясь скрыть свой страх, молясь о том, чтобы в газете не было сообщения о встрече под дождем загадочной пестро одетой женщины и знаменитого гонконгского гонщика и судовладельца.
Джеффри передал развернутую на нужной странице газету Ив и объяснил:
– Взлом в «Ветрах торговли». Номер Алисон Уитакер.
– Не может быть! Она была в номере? Она ранена?
– Ее в номере не было, но зато были все ее работы, включая негативы. Очевидно, все, что она сделала за последние два месяца, уничтожено.
97 
