10

Элизабет так обрадовалась фотографиям, привезенным Кристиной, что тут же заставила Огастеса расставить их по палате.

— Ну вот, теперь здесь стало гораздо уютнее, — заметила она, ставя на прикроватный столик фотографию пухлощекого младенца в серебряной рамке. — Ты был таким милым ребенком, Говард!

И превратился в очень красивого мужчину, подумала Кристина, покосившись на стоящего рядом с ней молодого человека.

— Ради Бога, мама, ты заставляешь меня краснеть!

— А почему бы и нет? То, что я время от времени читала о тебе в газетах, тоже заставляло меня краснеть. Но теперь с этим покончено, не так ли? — спросила Элизабет, улыбнувшись Кристине.

Раскладывавший пасьянс Огастес закончил его и поднял голову.

— Может, сыграем в покер? — спросил он. — Огастес, дорогой, ты вечно жульничаешь.

— В покере жульничают все, — возразил Огастес.

— Самое грустное, что он действительно в это верит, — вздохнула Элизабет, глядя на мужа с любовью и грустью. — Возможно, я сыграю с тобой позднее, дорогой, а сейчас я хочу попросить кое о чем двух этих молодых людей. — Она протянула им руки.

Полная тревожных предчувствий Кристина взяла худую как щепка руку мачехи. Говард сделал то же самое.

— Я не должна была бы вас об этом просить, — призналась Элизабет с застенчивой улыбкой.

— Не говорите глупости! — воскликнула Кристина. — Все, что сможем, мы сделаем для нас… — Правда, ведь? — Она оглянулась на Говарда, ища его поддержки.

Он кивнул, понимая, что даже эта секундная задержка наверняка вызвала ее недовольство. Как это похоже на Кристину, бросаться головой в омут, не думая о том, чем это может закончиться.

Сам Говард, будучи уверен в том, что знает, в чем заключается просьба матери, действовал более осознанно.

— Я понимаю, вы оба сейчас предвкушаете роскошную свадьбу со всеми подобающими случаю атрибутами.

— Мне кажется, "предвкушаете" — это довольно сильно сказано, мама.

Иначе говоря, он предпочел бы что угодно, только не брак со мной, решила Кристина, предпочитая интерпретировать довольно невинную на вид фразу по-своему.

Элизабет, воспринявшая слова сына именно так, как они и были сказаны, рассмеялась, укоризненно покачав головой.

— Ох уж эти мужчины! Не делай вид, будто день свадьбы тебя совершенно не волнует, все равно не поверю. — В глазах ее вдруг появилась усталость. — Если говорить серьезно, то присутствовать на вашем бракосочетании всегда было моей заветной мечтой. Но может случиться так, что мне не доведется…

— Элизабет! — встревоженно воскликнул Огастес. — Что за чушь ты говоришь! С тобой все будет в порядке!

При виде искреннего отчаяния отца на глаза Кристины навернулись слезы. Его преданность Элизабет заставляли ее иногда забывать все его прегрешения.

— Конечно, Огастес, я от всей души надеюсь на лучшее, но ты ведь сам всегда говоришь, что пренебрегают случайностями только глупцы. Не хочется нагнетать мрачную атмосферу, но отнюдь не исключено, что мне не удастся дожить до свадьбы. Поэтому я надеюсь… — переведя дух, она взглянула на держащих ее за руки сына и падчерицу, — надеюсь, что вы согласитесь пожениться здесь завтра… хотя и понимаю, что, может быть, прошу слишком многого.

  40