Особенно,... 
25 
– Что? – Шахов удивленно посмотрел на нее.
– Отпуск пролетел. Лето заканчивается.
– Ну и что?
– Не люблю осень с ее дождями, сыростью, грязью вперемешку с листьями.
– А как же: «…в багрец и золото одетые леса…»? – улыбнулся Дмитрий.
– По мне уж лучше: «Мороз и солнце день чудесный…»
Остаток дороги они провели в молчании. Шахов включил радио. Незатейливые песенки навеяли на Полину легкое нестроение. К тому же она была рада вырваться из города. Перспектива провести выходные на даче Дмитрия оказалась весьма кстати. Полина затеяла небольшой ремонт. Маргарита Петровна отговаривала ее, прозрачно намекала, что планируемые преобразования ничего принципиально не изменят. Но Полина была неумолима. Она нуждалась в переменах, свежести. Ей нравилось чувствовать себя хозяйкой и самой решать, что и когда делать. Спасибо тете Кире.
На стенах – свежие обои. Клеила с подружкой, для которой ремонт – ее работа. Полина нуждалась в помощи. Она не умела шпатлевать, грунтовать, зачищать стены, а клеить обойные полотна самой – это сродни садизму. После Полина кое-что подкрасила, заказала новую прихожую. Этим утром покрыла лаком паркет. Поднялась затемно и принялась за дело. Она могла бы нанять для этого рабочих, но ей хотелось сделать как можно больше своими руками. Работы она не боялась. Все, за что бралась, делала легко, с настроением. Энергии прибавляло ожидание встречи с Дмитрием. Полина была на подъеме. Ей удавалось все. Неприятности, которые взяли ее в плотное кольцо, были вынуждены отступить. Как-то незаметно наладилась обстановка на работе, отношения с мамой стали более доверительными.
– Да ты светишься изнутри! – говорили знакомые при встрече.
Полина только загадочно улыбалась. Теперь у нее не было проблемы выбора. Шахов постепенно занимал все большее пространство в ее сердце. Полина полюбила настолько сильно, насколько могла полюбить женщина, истосковавшаяся по ласке, нежности, сильному плечу.
– Что ты думаешь обо всем этом? – Шахов остановил машину на опушке леса. Макушки деревьев были едва тронуты увядающим великолепием наступавшей осени. А чуть поодаль виднелся краешек озера, в котором отражалось холодное голубое небо. Линию горизонта покрывал кажущийся бесконечным сосновый бор. От этого величия захватывало дух, время теряло смысл.
– Какая красота! – воскликнула Полина.
– Я знал, что тебе понравится, – равнодушно взирая на открывшийся вид, заметил Шахов. – Ты у нас натура романтическая.
– А ты?
– И я, но не в такой степени.
– Я жила бы здесь, забыв о душном суетном городе.
– Не верю я тебе, Полина Сергеевна. Ты – дитя своего времени, дитя цивилизации. Без выхлопных газов и своей бетонной коробки начнешь чахнуть. Дай тебе все, ты умрешь со скуки.
– Зато ты – другое дело, да?
– У меня всегда есть выбор.
– А я должна безропотно принимать то, что предлагают? – обиделась Воробьева. – Бедная, неизбалованная, одинокая, скучающая женщина. Зачем же ты искушаешь меня?
– Я не это имел в виду, совсем не это.
– А что, Дима?
– Прости. Я глупость сморозил.
– Ты не замечаешь, когда унижаешь меня. – Полина закрыла глаза. – Ты не виноват. Мы из разных миров. Зачем делать вид, что это не так? Мне будет казаться, что ты снисходишь. Тебе – что я не могу подняться.
– Это не ты говоришь. Чужие, разрушительные мысли. Кто тебя настраивает против меня? – Шахов занервничал. Он был готов открыть Полине свои планы. Мечта так близко. Сегодня он покажет ей свои заметки и попросит придать им законченный вид. Она не откажется. Она – не Альбина и будет рада помочь ему. – Не нужно усложнять.
– Ты привык упрощать?
– Поля, мы что, поссориться решили?
– Когда-то же нужно попробовать.
– По-моему, момент не самый лучший.
– А для ссоры, оказывается, нужно выбрать момент? – Полина нахмурилась. – Шахов, послушай себя.
– Я хочу, чтобы ты запомнила эти выходные, милая. И не тем, что мы чуть-чуть не повздорили.
– Чем тогда?
– Сейчас увидишь. Моя резиденция должна восхитить тебя и заставить забыть обо всем на свете. Все глупости в сторону! Только ты, я и спокойствие окружающего великолепия.
Автомобиль Шахова плавно тронулся с места. Полина внутренне сжалась. Почему-то именно в этот момент она снова ощутила пропасть, которая разверзлась между ними. Они никогда не будут по-настоящему близки. Они смотрят на мир по-разному. И этого не изменить. Наверное, все эти мысли были написаны на лице Воробьевой. Бросив на нее мимолетный взгляд, Дмитрий осторожно положил ей руку на колено.
25 
