108 
В своей колонке я немного коснулась его неприятностей. Но, что же, здесь не было ничего нового. Каждый год выпускается более четырехсот постановок. Из них в серии идут десятка два. В свою очередь из них только одна или две выдерживают более года. Не густо. Нейл просто попал в эту статистику.
Коварная штука – перемены в жизни. Не всякие перемены, конечно. Давайте смотреть правде в глаза, не слишком трудно привыкнуть Жить в доме, на пляже, иметь «БМВ», прислугу, которая приходила бы к вам стирать, готовить еду, гладить одежду. К этому не трудно привыкнуть после целой жизни, полной лишений. Принять эти перемены не составляло труда для Нейла Морелли. Дом в Малибу, «БМВ», хорошенькая подружка, секс в горячей ванне, прислуга – все это как будто сопровождало его всю жизнь. Нет, это не те перемены в жизни, к которым Нейлу было трудно привыкнуть.
Его подкосили те перемены, с которыми ему пришлось столкнуться за последние несколько месяцев, когда его сериал прикрыли. Еще раз ему пришлось привыкать к убогой квартире в Энсино, грязному белью, которое не стиралось само по себе, и к каждодневной работе.
Проклятая работа, рабская, грошовая. За чаевые! Нейл Морелли возвращался домой усталый и подавленный. Когда «Президентские причуды» прикрыли, Нейл не удивился, поскольку с самого начала ему было ясно, что сценарий дерьмо, что сценаристы третьесортные. И в самом деле, с самого начала он предвидел провал, если не будут сделаны кардинальные изменения. Он делал все, чтобы улучшить шоу, удержать его на плаву, но он был в этом так одинок, как не был бы одинок на необитаемом острове. Казалось, что никто не видел приближающейся катастрофы, что всем, кроме него, было наплевать. И продюсеру, и директору и даже его партнерше, которая, Нейл был уверен, была или родственницей или спала с каким-нибудь боссом киноиндустрии.
Но знать о том, что когда-нибудь в будущем шоу провалится, не значит быть готовым к тому, когда это действительно произойдет. В первые несколько недель после закрытия шоу, он названивал в контору Сая Ортиса любому, кто был согласен его выслушать. Тодду, Тэду, Брэду, все равно. Через некоторое время он услышал из офиса Ортиса неизбежное «Не звоните нам, мы сами позвоним». А большой человек и вообще отказывался говорить с ним. Ни разу не снизошел. Это было просто, как из фильма тридцатых годов. Да кто такой этот Сай Ортис?
Он пытался, как всегда, обратиться за помощью к юмору. Вспомни, говорил он себе, мусульманскую поговорку: если случается гадость, то такова воля Аллаха. Еще он вспоминал реплику Вуди Аллена насчет Голливуда: «Есть вещи похуже, чем грызня собак: это когда одна собака не отвечает на звонки другой». Но шутки не помогали. Рядом с ним не было Мери Джейн и вообще никого, кто бы посмеялся вместе с ним. Тогда им овладевало одиночество и апатия. Он понимал, что нужно что-то делать. Деньги его кончались, планов не было никаких, агент его бросил, а он не мог – не хотел – возвращаться в Нью-Йорк с поджатым хвостом. Поэтому он стал заниматься тем, что только и умел делать. Он продолжил работу над своим номером. Он писал и переписывал. Но придумывать шутки, когда ощущаешь себя клочком газетной бумаги для кошачьего туалета, не так-то просто. Юмор не шел ему в голову, шутки не казались смешными.
Ему чудилось, что всего за одну ночь он оказался вместо Малибу в Энсино, из арендованного «БМВ» пересел в старую «хонду», вместо главной роли в телевизионном сериале у него оказалась работа официантом в комедийном клубе. Как будто его переехал автомобиль. Шли месяцы, он только мог повторять: «Что же случилось?»
Случилась гадость, вот что случилось, думал он. Нейл бросил белую рубашку и черную бабочку на кучу одежды рядом с раскладывающимся диваном, который он никогда не удосуживался складывать, и упал на голый матрас. Лежа на животе, он скинул свои поношенные черные мокасины фирмы «Гуччи» с дырами на подметках и услышал, как они с глухим стуком упали на кучу грязной одежды. Звук ему понравился – это был единственный звук в четыре утра.
Затхлый запах матраса заполнил его ноздри и вынудил перевернуться на спину. Не было никого, с кем он мог бы поделиться, никого, кто бы не злорадствовал. Даже его сестра Бренда предложила бы ему деньги и свое сочувствие и посоветовала бы вернуться домой. Черт! Ему было стыдно, как побитой собаке. Когда он лежал в ночной тиши, он стал думать, как это часто бывало, о Мери Джейн. Только она одна поняла бы его, утешила бы его. Никто не понимал его так, как она, и он тоже понимал только ее. Если она еще сохранила способность к пониманию, ведь прошло столько времени, подумал он.
108 
