28

Шарлин попросила убрать дом как следует к приезду мамы. Теперь все чисто. Ни пятнышка. Если не считать, конечно, коробок, которые Шарлин взяла для Доуба.

«И что он собирается делать со всеми этими левыми ботинками? – в тысячный раз задавала она себе этот вопрос. – Доуб, лучше не надо заставлять меня делать что-то противозаконное!»

А что она скажет маме, когда та придет и увидит все эти коробки? Если, конечно, мама когда-нибудь приедет.

Шарлин сидела в большой гостиной, просматривала каталог и краем глаза наблюдала, как Дин играет с собачками. Потом она снова взглянула на часы. Шарлин заказала машину, чтобы привезти сюда маму в семь часов. А уже было почти восемь. Еда давно была готова и теперь остывала. Опоздание на час. Шарлин беспокоилась. Сегодня вечером Дин должен был увидеть маму первый раз. Шарлин не хотела, чтобы что-то было не так.

Но многое было уже не так: Флора Ли взяла деньги на переезд, но никуда не переезжала – она все еще была в плохом месте в восточной части Лос-Анджелеса. И два раза ее приглашали прийти, и оба раза она не приходила. На следующий день она звонила Шарлин и плакала, заверяя дочь, что ей стыдно смотреть в глаза своему ребенку.

Дин был расстроен.

А теперь Дин прервал ее мысли:

– Думаешь, мама узнает меня?

Прежде чем Шарлин ответила, охранник у ворот дал звонок и пропустил машину Флоры Ли. Слава Господу!

– Конечно, узнает, – заверила его Шарлин.

Вместе они открыли входную дверь, вышли на крыльцо и стояли на верхней ступени, в то время как автомобиль ехал по дорожке. Флора Ли вышла из него с помощью водителя. Она взглянула на крыльцо и увидела Шарлин. Затем побежала по лестнице с раскрытыми объятиями.

– Моя девочка, – кричала она, как будто не видела Шарлин еще с Лэмсона. Потом Флора Ли покачнулась. Шарлин шагнула вперед и поддержала ее. Мама выпрямилась, как будто ничего не произошло. У Шарлин упало сердце. Флора Ли была пьяна. Вот почему она приехала так поздно.

– Ну и где же мой малыш? – завопила мамаша, проходя прямо в дом мимо Дина. Парень последовал за ней.

– Я здесь, мамочка, – сказал он женщине, движущейся в гостиной по кривой линии. Флора Ли повернулась и протянула к нему руки.

Дин, сам того не желая, отшатнулся.

Шарлин наблюдала, как Дин смотрит на свою мамочку. Флора Ли попыталась привести себя в порядок. При этом она выглядела особенно странно, странно для Дина, который последний раз видел свою мамочку в шестилетнем возрасте. Волосы у Флоры Ли были чистыми, но уж очень желтыми. Зеленое платье. Слишком много украшений. Слишком сильные духи. И сверкающие желтые туфли на высоких каблуках, из-за которых она не могла нормально держаться на ногах.

Прежде чем Шарлин успела что-нибудь сказать, Флора Ли была возле Дина.

– Мой мальчик, мое дитя. – Флора Ли положила Дину руки на плечи, уткнулась ему в шею и плакала. – Ты так вырос, а я тебя не видела. Мамуля дома, малыш. Твоя мамуля дома.

Дин не двигался, но его взгляд встретился с взглядом Шарлин.

– Мамочка, почему бы тебе не присесть? – Он провел Флору Ли к дивану и осторожно усадил ее.

– А теперь, если ты немножко посидишь, мы с Дином кое-что приготовим на кухне. Мы скоро вернемся, о'кей? – засуетилась Шарлин.

– Думаете, я пришла на выпивку? Что-нибудь празднуем? – попыталась подняться Флора Ли.

– О'кей, мама, – остановила ее Шарлин, толкая Дина перед собой на кухню.

– Это не мамочка, – сказал Дин, когда они закрыли за собой дверь.

– Что ты этим хочешь сказать, Дин? Конечно же это она! – Шарлин почувствовала себя несколько нехорошо.

Дин покачал головой.

– Нет, не она. Я помню, как пахла мамочка. А у нее запах не такой, как у мамочки.

– Ну, люди ведь меняются. Она не так молода, как была. Вспомни, когда ты был маленьким мальчиком, и мама повела тебя в школу в первый день? Помнишь? Ты рассказывал мне, что помнишь?

– Ага, помню. Мама была красивая и не жирная, и у нее были коричневые волосы. И на ней не было косметики. Она не пахла, как папуля.

– Дети, вы идете? – вопила Флора Ли из гостиной. – Не забудьте, мы должны выпить вместе.

– Дин, пожалей ее.

Когда они вернулись, Флора Ли сидела на диване с раскрытой Библией на коленях. Она посмотрела на них, и ее накрашенное лицо искривилось.

  251