39

Лайла стала с нетерпением ожидать своих встреч с Марти. Сначала, когда его внимание к ней на съемочное площадке стало слишком явным, Лайла воспринимала это, как дань ее красоте и как большую удачу. Она думала, что ей не повредит, если ею увлечется сам режиссер.

И она оказалась права. Ей доставались лучшие кадры, лучшие крупные планы – и внимание. Очень много внимания обращалось и на то, что она думает, и как она выглядит и что говорит. За всю жизнь никто не тратил на Лайлу свое время столь щедро. Никто по-настоящему не прислушивался к ней. Сначала она была похожа на зверя, которого после долгого сидения в клетке вдруг выпустили в джунгли. Она спорила, подгоняла, на каждом шагу возражала Марти. А Марти все терпел. Пока Лайла не начала доверять ему. Теперь он все время слушал ее, и даже она прислушивалась к нему. Марти знал свое дело. Он был действительно то, что надо.

Доверие было для Лайлы совершенно новым понятием. Кому она могла доверять по-настоящему? Только не мамаше, это будьте уверены. И не тетушке Робби, как выяснилось со временем. Не то чтобы Робби нарочно делал бы ей больно, как это, по ее мнению, делала мать, но Робби был слишком далеко, чтобы можно было на него положиться. С тех пор как Лайла поставила свои условия прощения, она не видела Робби и знала почему: он боялся сжечь мосты в отношениях с Терезой, если соединит Лайлу с ее «сестричками». Прекрасно. Он сделал свой выбор.

Все свое свободное время Лайла проводила с Марти и обнаружила, что ей больше никто не нужен. Поначалу даже появление с Марти в обществе было достаточным стимулом. Этот человек был личностью, он притягивал к себе как мужчин, так и женщин. В нем не было особой сексуальной притягательности, он не становился в позу «настоящего мужчины», как это делали некоторые. Обаяние Марти было иной природы.

Когда они шли в ресторан или на прием, Марти никогда не вел ее под руку. Лайла ценила это. Она терпеть не могла, когда к ней прикасались и вели как собачку на поводке. Марти интуитивно почувствовал это и признал ее право на самостоятельность. В результате, когда Лайла входила вместе с ним в переполненный зал, Лайла чувствовала себя равной ему, а не его ценным приобретением.

И чем больше знаки внимания к ней со стороны Марти становились явными, тем больше она чувствовала особое к себе отношение со стороны всей съемочной группы. Повышенную настороженность и чуткость к ее невысказанным желаниям. Она знала, что из трех ведущих актрис боялись именно ее. Этот страх придавал Лайле ощущение собственной безопасности, поскольку девушка знала, что людей надо чем-то держать в узде, а самым лучшим средством для этого был страх – основа власти.

Один только Марти не использовал это средство для усиления своего влияния.

Целеустремленный в работе, Марти знал, как проводить свободное время, хотя такового у него было немного. Он любил оперу, поэтому они ездили в Сан-Франциско. А еще симфонические концерты, балет, художественные выставки. Еще театр, хотя Лос-Анджелес на удивление мало что мог предложить в этой области. Казалось, Марти доставляет удовольствие знакомить Лайлу с этими сторонами жизни, которые были ей совсем неизвестны, несмотря на ее привилегированное воспитание. Марти обладал широкими знаниями и был очень терпелив. Он превратил заполнение ее пробелов в развлечение. А то, что они встречались открыто, не должно было повредить ее планам в отношении «Эмми».

Они проводили вечер у Лайлы, сидя на террасе, выходящей к Тихому океану. Весь день Марти прошел в деловых встречах, и теперь он рассказывал о своих планах к новому сезону.

Лайла неподвижно смотрела на воду, завороженная зрелищем заката. Марти монотонно говорил, Лайла кивала головой.

– На роль твоей матери мы берем Терезу, – небрежно сказал Марти.

Какое-то мгновение выражение лица Лайлы оставалось прежним, будто она не услышала, что было сказано. И вдруг оно посерело.

  277