291 
– Все к лучшему, Шарлин, – сказал он, голос его звучал серьезно. – Мы уже говорили об этом. Флора стыдилась того, чем была, и того, что была для тебя бременем. Она подумала, что так будет лучше.
Шарлин покачала головой, давая понять Доубу, что ее брату ни к чему слышать этот разговор.
– Я не знаю, что подумает Дин, – сказала она мягко Доубу. Дин сидел на траве, подбрасывая мячи собакам, а щенки гонялись за ними. Опрах сидел рядом с Дином и не шевелился, Шарлин улыбнулась этой картинке, потом взглянула на Доуба.
– Нам ее будет не хватать, Доуб.
– Я же буду чувствовать себя хорошо, – ответил Дин ни на кого не глядя. – По Флоре Ли я не стану скучать. Она мне не мама. Я бы узнал свою мать сразу же, как увидел. Но это не она.
– Что заставляет тебя говорить так, Дин? – спросил Доуб.
– От нее пахло так же, как от моего отца. Моя мама пахла совсем по-другому. От нее пахло свежим бельем.
Шарлин знала, что по-своему Дин был прав. Их мама на самом деле всегда очень вкусно пахла. Она тоже это помнила. Мама часто мылась, мыла волосы, стирала одежду. Шарлин помнила, как расчесывала матери волосы после того, как она их мыла. Казалось, она занималась этими часами. Мама даже начинала кемарить, пока Шарлин ее расчесывала.
– Нет, – сказал Дин. – Я рад, что Флора Ли ушла. Теперь я вновь могу вспомнить свою маму. Это лучше, чем каждый день видеть Флору Ли. – Он встал и все четыре собаки помчались за ним. – Я пойду повторю с ними один трюк, если хорошо получится, я вернусь и покажу его вам. В трюке участвуют все четыре собаки. Когда будут готовы ребрышки, Доуб? – улыбнулся Дин. – Кажется, я могу съесть полтора теленка.
– Ты еще сможешь наиграться с собаками. Но хот-доги уже готовы. Возьми. Тогда ты еще сможешь продержаться.
Доуб и Шарлин наблюдали за уходящим Дином – он бросал хот-дог собакам, а те прыгали вокруг, стараясь схватить кусочки на лету.
– Я удивляюсь, Доуб, почему он так сказал. Мне кажется, большинство людей понимают многие вещи совершенно правильно. Но мне страшно за Флору Ли. Можем мы что-нибудь сделать?
– Шарлин, я пришел сюда, чтобы сказать тебе несколько прописных истин, хотя, может быть, ты и не захочешь их слушать.
Шарлин молча смотрела на него, потом вздохнула, но ничего не сказала.
– Шарлин, – продолжал Доуб, – твоя мама, которая вовсе тебе не мама, обычная шлюха, и может быть, даже хуже.
Шарлин вздрогнула, но продолжала слушать, не двигаясь с места. На глазах у нее показались слезы и медленно поползли по щекам.
– Я говорю это не для того, чтобы сделать тебе больно. Я говорю это для того, чтобы промыть зараженную рану. Я знаю, что тебе сейчас больно, но ты должна все знать.
– Неужели ты думаешь, я не знала? – тихо спросила Шарлин. Пристыженный Доуб отвел глаза. Он недооценил ее.
– Я должен был убедиться в том, что ты все знаешь. Потому что Флора Ли ушла и никогда больше не вернется. О ней позаботятся. Настолько, насколько это возможно. И в конце концов, кто-нибудь положит конец ее жизни. Если она сама ей не положит конец. И ничего нельзя поделать, Шарлин, чтобы изменить это! Ничего!
– Я это тоже знаю, – сказала Шарлин. – Я видела, как умирает мой отец. Это длилось годами. Но мама – Флора Ли – может быть, она мне и не родственница, но она хорошо ко мне относилась. И она – член моей семьи.
– Семья не достается в наследство, девочка, это общность, объединяющая любящих людей.
Шарлин подумала над этим некоторое время, наблюдая, как поджаривались на гриле ребрышки.
– Я хотела быть хорошей дочерью, – сказала она, – может быть, если бы я старалась больше, она бы не…
– Разве кто-нибудь может быть хорошей дочерью для плохой матери? – прервал Доуб.
Они замолчали.
– Я скажу тебе одну забавную вещь, – продолжала Шарлин. – Мне кажется, что я рано потеряла мать. Вместо настоящей матери мне досталась Флора Ли. Она была хорошей мачехой, Доуб. Она была честной, всегда обращалась со мной как со своей родной дочерью. Никогда не делала различия между мной и Дином. Я никогда не винила ее в том, что она ушла. Иначе отец убил бы ее. Но мне очень не доставало ее все прошедшие годы. Наконец мы нашли ее. И вот, что забавно: я еще больше стала тосковать по маме после того, как она появилась здесь, в Лос-Анджелесе. Как будто я потеряла не только мать, но и добрые воспоминания о матери.
– Я знаю, как это бывает, Шарлин, – сказал Доуб. – Когда-то я был женат. – Закашлявшись от дыма, он отошел от жаровни, – Шарлин, я хочу дать тебе это.
291 
