25 
Аккуратно сложенная джинсовая рубашка и черная стетсоновская шляпа Рейфа с щегольским павлиньим пером лежали на валуне рядом с автобусом. Безмятежный покой этих вещей подчеркивал дикое нетерпение, которое ощущал их владелец, когда медленно снимал рубашку и шляпу и бережно относил их на безопасное расстояние от автобуса.
Рейфу требовалось как можно быстрее достичь места назначения и покинуть эту страну, пока его не выследили по номеру грузовичка и не убедились, что он действительно здесь.
Товарищи по несчастью убедили Рейфа, что необходимо только привязать две веревки к передней оси автобуса, чтобы вытащить его на дорогу. Решение, конечно, было самым что ни на есть примитивным, но вполне могло сработать.
И вот теперь Рейф влез под автобус так, что наружу торчали только заостренные носки его стоптанных бурых сапог. Блестящие черные волосы покрылись пылью, пока он яростно дергал за пеньковую веревку, которую только что привязал к оси. Когда веревка оборвалась, Рейф рухнул в мерзкую лужу смазки и рассек голое плечо о подвернувшийся камень. Рейф разразился приглушенным потоком ругательств, одновременно в раздражении отпихнув ногой любопытного петуха, который принялся поклевывать отвороты джинсов.
Водитель автобуса, лихой парень судя по виду, и кучка мексиканцев теснились под чахлым деревцем джакаранды, жмущимся к скале. Дерево было единственным источником тени под палящим солнцем.
Каким бы ни было нетерпение Рейфа, как бы ни досадовал он на неожиданную и рискованную задержку — ведь в любую минуту могла нагрянуть полиция, — его губы изогнулись в кривой усмешке при виде того, как пять мужчин с загорелыми дочерна ногами в потертых гуарачах в ужасе отпрянули от истошно заголосившего петуха.
Рейф наполовину вылез из-под автобуса, показал растрепанные концы веревки и крикнул:
— No es bueno! Плохая!
Как всегда, отчетливый акцент, звучавший нелепо, даже когда он говорил по-английски, вызвал ухмылки слушателей, так бывало повсюду, кроме округа в Техасе, где находилось ранчо Рейфа.
Вертлявый усмехающийся мальчишка подбежал к нему с крепким на вид мотком веревки.
— Nuevo, señor, — гордо заявил мальчишка, —fuerte. Новая и прочная.
— Gracias[10] , — пробурчал Рейф, вновь ловко ныряя под автобус. Обжигающе горячая черная капля смазки сорвалась с «брюха» автобуса и приземлилась к нему на живот. Рейф подскочил, охнул, словно его коснулось раскаленное клеймо, и вновь ударился лбом.
Злосчастное ушибленное место повыше брови заныло. Обматывая веревку вокруг оси, Рейф был уверен, что преисподняя — это пыль и мухи и что она имеет самое прямое отношение ко всему испанскому. Ад — это День всех святых, или всех душ, или как там называется этот двухдневный фарс, из-за которого на всех дорогах Мексики образовались пробки. Ад — это возвращение в страну, где за голову Рейфа назначена награда и где поблизости находятся Кэти и Арми Колдерон.
Рейф яростно подергал новую веревку. Она выдержала.
Выползая из-под автобуса, он так и не сумел избежать всех камней и луж смазки. В любое другое время он предоставил бы эту грязную работу местным жителям, но вовремя вспомнил, что очутился в стране, где любимое слово — «маньяна», то есть «завтра», а ему необходимо поскорее продолжить путь.
Оборванный мальчик-индеец, который принес веревку, сидел возле автобуса на корточках, его широкая улыбка была робкой и приветливой. Мальчик дергал бечевку, и бумажная фигурка скелета в его руках дергалась и приплясывала.
Рейф дружелюбно улыбнулся ему и посмотрел в другую сторону, где в тени джакаранды сгрудились мексиканцы с обветренными лицами, в широкополых соломенных шляпах, холщовых брюках и стоптанных гуарачах. Они неторопливо курили, потягивали содовую и боязливо крестились каждый раз, бросая взгляды в сторону обрыва над рекой. Рейф услышал, как они на все лады рассказывают о запахе серы, якобы появившемся прежде, чем автобус вывернул из-за последнего поворота.
Внезапно с дороги, из-за спин мужчин, донеслись два кратких, нетерпеливых гудка, попав в ритм движений марионетки мальчика-индейца.
Каким бы невероятным ни казалось это зрелище, маленький автомобиль смело пробирался между остановившимися машинами.
Лежа в пыли под автобусом, Рейф разглядел только нижний край красного крыла и блестящий хромированный бампер, надвигающийся на него. Если бы он выбрался из-под автобуса, этот идиот сбил бы его с ног.
25 
