54 
Тут же раздался испуганный женский крик.
Падая с борта вниз, он увлек за собой Чейенн.
Голова Эрнандо ударилась о поверхность воды, подняв столб брызг.
Чейенн, стараясь вырваться, била его руками и ногой, но все напрасно.
Катер понесся дальше, а они остались барахтаться в поднятой волне.
У бедного мальчика Эрнандо, выросшего в маленьком селении, не было возможности научиться плавать. Он стал погружаться в воду, но, ловя ртом воздух, все сильнее впивался пальцами в щиколотку женщины, таща ее за собой.
Чейенн с еще большим остервенением старалась оторвать руку Эрнандо от себя, но железная хватка не ослабевала. В конце концов она перестала сопротивляться.
А Эрнандо продолжал бороться с подступавшей водой, пока не почувствовал острую боль в голове. Теперь он уже не замечал, что погружается все глубже и глубже.
Если она умрет, значит, часть «гения» все же погибнет. А себе самому Эрнандо желал одного — в последний раз увидеть лицо Изабеллы.
Вместо этого ему привиделось лицо покойной матери. Она лежала в грязи, избитая хулиганами из селения, обзывавшими мать и его, Эрнандо, последними словами. В тот день он поклялся себе отомстить за нее и за себя.
Ему, однако же, хотелось думать не о матери, а об Изабелле. Но лицо дочери почему-то не появлялось перед ним.
Веки его задрожали. Глаза закатились. Вокруг были мрак и тишина.
Не выпуская из руки ногу женщины, он погружался все глубже и глубже в холодную синеву моря.
Каттер, без кровинки в лице, дрожащий в ознобе, лежал на палубе.
Постепенно до его слуха стали доходить какие-то звуки. Кто-то сказал, что надо немедленно вызвать врача. «Милостивый Боже, пожалуйста, не дай ему умереть!» — разобрал он пылкие слова, произнесенные женским голосом.
Это был ее голос, но слабый и запинающийся. Или ему так померещилось?
Правое плечо адски болело.
Замерзаю, хочу есть, холодно... Замерзаю, хочу есть, холодно...
Между тем солнце светило сквозь облака. Несмотря на охвативший его озноб, Каттер чувствовал его тепло на своей коже.
Затем он различил шум волн под своими болтающимися ногами, когда двое мужчин выносили его на берег. Его бережно уложили на песок, и голоса вокруг и в отдалении зазвучали громче.
Каттер открыл глаза.
В поле его зрения попали две фигуры. Обе в униформах. Белое с синим.
А рядом была она, при первых его движениях опустившаяся на колени, чтобы быть как можно ближе.
Убедившись, что он пришел в сознание, Чейенн просияла. Как ни слаб он был, ее прекрасная улыбка и сияющие глаза пробудили в нем острое желание жить.
— А я все жду и жду, когда же ты очнешься, — выдохнула Чейенн. — Так было страшно: а вдруг ты не придешь в себя?
— Чейенн, любовь моя, — еле слышно прошептал Каттер, удивляясь про себя, почему у нее такой растерзанный вид, а платье совершенно мокрое.
Она была в белом, как и тогда на острове. Только сегодня насквозь промокшая одежда облегала ее тело словно перчатка. И как тогда, влажные рыжие волосы развевались по ветру. И опять она показалась Каттеру сошедшим с неба ангелом.
Он пошевелил губами, но из горящего огнем горла не вырвалось ни звука.
— Ты вернулась, — смог он наконец выдавить из себя.
— Я вернулась за тобой, — нежно ответила Чейенн. — Без тебя я бы все равно не смогла жить. Однажды ты сказал мне, что играешь по собственным правилам, а не по моим и не по гангстерским. Я решила, что тоже вправе поступать по-своему.
— Я хотел спасти тебя.
— Может, на сей раз был мой черед?
— И мой, — вмешался Джереми. — Знаешь, папа, я его рубанул по шее в точности так, как меня учил Льюп. Значит, на этот раз я не сплоховал, а, папа?
— Нет, сынок, ты вел себя очень храбро.
— Я сразу подумала, что скорее всего Эрнандо захочет воспользоваться своим катером, — объяснила Чейенн. — Мы прибежали на берег первыми, взломали замок у трюма и спрятались в нем.
— Он мог убить вас обоих.
— Да, он чуть было не убил маму. Потащил ее за собой в море. Мне помогли эти рыбаки и...
— Шшш, Джереми! Мы так испугались за тебя, Каттер, что не очень думали о своей безопасности.
Мокрые пряди длинных рыжих волос Чейенн развевались вокруг ее лица и шеи. Лучи прорвавшегося сквозь завесу облаков солнца делали их золотистыми. В Чейенн, как всегда, было что-то хрупкое, нездешнее, обворожительно ангельское. Каттеру, распростертому на песке, тем не менее бросилось в глаза, что в джунглях распустились огромные экзотические цветы, ярко-розовые, красные, голубые и синие.
54 
