Последние отзывы

  58  

– Эй, что это на вас нашло? – прошептал искренне удивленный Джеймс.

– Неужели вы не можете притвориться, будто считаете меня привлекательной?

– Что?

– Вы единственный, кто может мне помочь, – тихо, с отчаянием произнесла Джини. – Потому что Джордан ревнует к вам. Я ухожу от него, Джеймс, и не хочу, чтобы он останавливал меня. Потанцуйте со мной так, как Джордан танцевал с Фелицией.

– Вы хотите заставить Джордана ревновать?

– Надеюсь добиться большего.

– Он убьет меня!

– Конечно, он сойдет с ума. Я хочу, чтобы он взбесился и отпустил меня. Но у него не будет причины оскорбить вас. Вся его ярость выльется на меня.

Однако Джеймс был настроен скептически.

– Ведь вы мой друг, не так ли, Джеймс?

– Почему у меня возникло такое чувство, что я об этом еще пожалею?

– Потому, что вы хотите мне помочь.

Он пожал плечами, печально улыбнувшись. А неистовый ритм уже обволакивал их.

– А после танца, Джеймс, вы отвезете меня в аэропорт на вашей самой красивой машине, чтобы мы попали в газеты.

– Если я, конечно, выберусь живым из этого дома.

– Не беспокойтесь, я за вас заступлюсь. Все еще продолжая тянуть его за галстук, Джини вывела его в центр площадки для танцев. Они начали лениво двигаться в такт бешеному, неистовому темпу музыки, привлекая внимание окружающих. Джини уже знала о притягательности Джеймса, и хотя она была невосприимчива к его магнетизму, на других женщин он действовал завораживающе.

Бретельки ее платья упали с плеч, и она не поправляла их. Свет переливался в ее волосах, сиял в золотисто-карих глазах и сверкал на золотой цепочке, подпрыгивавшей вместе с наполовину обнаженной грудью. Ее грациозное тело извивалось, от резких движений шелковая юбка высоко открывала стройные ноги. Ни один мужчина в зале не мог оторвать от нее глаз.

В ее танце была страсть, неистовая страсть женщины, которая любит так сильно, что жертвует своим собственным счастьем ради любимого. Мука и пылкость вырвались на свободу и тронули сердца окружающих, хотя они ошибались, принимая Джеймса за того, кого она любит.

Когда под звуки неистовых барабанных ритмов танец достиг кульминации, с террасы вошел Джордан. Он искал Джини. Его взгляд остановился на паре, бывшей в центре всеобщего внимания. В светлом облегающем платье Джини казалась воплощением юной чувственности. Он смотрел на ее ритмично извивающееся тело и вспоминал, как она двигалась в постели. Желание пронзило его, будто ножом. Вместе с ним пришел и удушающий гнев – самый сильный из всех, когда-либо испытанных им.

Музыка замолкла, и Джини прильнула к Джеймсу в долгом поцелуе. Высокий, худой Сторм, казалось, обвился всем телом вокруг Джини. Убийственная ненависть охватила Джордана.

Когда Джини оторвалась от Джеймса, ее золотисто-карие глаза обежали всю комнату в поисках Джордана. Но вот она нашла его, их глаза встретились в извечной, разрушающей душу борьбе. Наконец она отвела взгляд от его искаженного страданием лица, взяла Джеймса за руку, и они вдвоем бросились из зала.

Джордан сквозь толпу гостей пробирался за ними. В одно мгновение мир превратился в ад. Джини намеренно оскорбила его, Джини, которая никогда никого не оскорбляла. Почему?

О Боже! Каким же дураком он был! А он верил ей, когда она говорила, что они со Стормом только друзья. Неужели Джини такая же, как другие женщины, которым что-то нужно от него?

Джордан выбежал в темноту, через окружение полицейских, которых нанял для спокойствия своих гостей. Его тут же обступили репортеры. Фотографы защелкали вспышками, запечатлевая его личную драму на потребу жадных до сплетен читателей.

Его забросали вопросами, протягивали микрофоны.

– Это ваша бывшая жена сейчас была с Джеймсом Стормом?

– Она ушла от вас к нему?

Джордан оттолкнул репортера и побежал к дому Джеймса. Из открытых дверей гаража выехала сверкающая спортивная машина и пронеслась мимо них. Джини сидела в машине, а свободная рука Джеймса Сторма обнимала ее за плечи.

– Вот и ответ, парни! – победно завопил один из репортеров.

– Это уж точно, – пробормотал Джордан себе под нос.

Он надеялся, что никогда больше не увидит ее.

Глава одиннадцатая

Кроме Джеймса и Джини, в зале для высокопоставленных особ никого не было. Они сидели съежившись, в напряженном молчании. Джеймсу приходилось делать над собой огромные усилия, чтобы не задавать Джини никаких вопросов. А ее мысли все время возвращались к ужасной боли, которую она заметила на лице Джордана в тот момент, когда он увидел ее в машине Джеймса. До конца жизни ее будет преследовать эта боль.

  58