141 
Алеша кивнул. Маша начала рассказывать:
— Лягушка и кузнечик так любили друг друга, что решили никогда не расставаться. Кузнечик сплел веревочку из тростника и привязал себя к лягушке. И они поклялись друг другу в вечной любви. Однажды лягушка услышала шаги. Кто-то шел по берегу. Она испугалась и прыгнула в озеро.
— И что стало с кузнечиком? — спросил Алеша.
— Он утонул, — тихо ответила Маша.
— А что тут общего с нами? Не понимаю! — Алеша заглянул Маше в глаза.
— Привязаться друг к другу — просто, а вот выдержать это — не всем под силу, — объяснила Маша.
— Значит, ты хочешь в разлуке проверить наши чувства. А вдруг это расставание станет роковым? Тогда что? — волновался Алеша.
— Тогда это и будет судьба. Но я готова рискнуть.
— Хорошо. Я согласен. Но пообещай мне одну вещь. Дай слово, что не будешь ни с кем встречаться. — Для Алеши это было очень важно.
— Ты мне не доверяешь? — удивилась Маша.
— Нет. Тебе я доверяю абсолютно, — уверенно сказал Алеша. — Просто я хочу, чтобы мы в разлуке думали друг о друге, думали о нашем будущем.
— Хорошо! Я тебе обещаю. Тем более что мне это обещание выполнить будет легко.
— Мне тоже. Обещание обоюдное, — кивнул Алеша.
— Договорились. Я могу идти? — Маша собралась уходить.
— Маша, подожди, — остановил ее Алеша. — Можно, я тебя поцелую? Один раз?
— Нет, Алеша, не надо. Пожалуйста.
— Всего один раз, — умоляюще сказал Алеша.
— Я тоже этого хочу. Но именно поэтому — не надо.
— Но почему?
— Боюсь, Алеша, что этот поцелуй помешает сдержать данное самой себе слово, — со слезами в голосе объяснила Маша.
Так долго мечтавшие о встрече, они снова расстались.
* * *
Марукин сначала потоптался под окнами аптеки, потом заглянул в окно. В это время сзади подошел Буряк.
— Аптека временно не работает. Или вы по какому другому делу?
Марукин резко обернулся и вздрогнул:
— Ой! Это вы? Здрасьте, Григорий Тимофеевич! Следователь и сам не ожидал подобной встречи:
— А ты что здесь делаешь?
— Я… это… мимо проходил, дай, думаю, загляну. Подозрительная аптека эта, стоит пустая. Мало ли чего.
— А я вот не мимо проходил, а специально пришел, — сообщил следователь. — Меня Левчик навел.
— Это тот, который смотрителю передачи носил?
— Он самый. Бланк Лев Давидович, хозяин ресторана «Эдельвейс». И владелец этой аптеки, между прочим. Он-то мне и сказал, что смотритель здесь прячется.
Марукин делано воскликнул:
— Да что вы? Вот и мне эта аптека покоя не давала. Все думал, думал: куда ж еще этому гаду заползти? И надо же — как чувствовал.
— Молодец! — похвалил следователь. — Хватка есть. Опыт, брат, не пропьешь!
— Точно. — Марукин согласно кивнул. — О! Слышишь? Шорох! Будто мелькнуло что… Слышишь?
— Тихо ты! Отставить разговоры.
— — Молчу-молчу. — Марукин притих. »— Что делать-то будем, Григорий Тимофеевич?
Буряк задумался. Надо было брать смотрителя, но аккуратно и наверняка.
* * *
Буравин пришел к вице-мэру с набором документов, которые он с таким рвением готовил.
— Кирилл, я не слишком рано пришел? — спросил он.
Кирилл Леонидович немного поморщился:
— Вообще-то, действительно рановато. Мы же с тобой попозже договаривались.
— Не мог ждать, — признался Буравин. — Всю ночь работал над проектом, и теперь меня, как говорит моя дочь, колбасит от возбуждения.
— Ну что ж, пришел, так показывай, что ты там наколбасил, — улыбнулся Кирилл.
Буравин отдал папку и присел в кресло, ожидая, пока вице-мэр ознакомится с документами. Через некоторое время он не выдержал и спросил:
— Что скажешь, Кирилл?
— Молодец. Это очень интересно. Комиссия, конечно, должна подробно все изучить, взвесить, но я думаю, что шансы выиграть тендер у тебя велики.
— Я рад, что тебе понравилась моя идея, — немного расслабился Буравин.
— Да, мне понравилась. Но ведь не только ты участвуешь в конкурсе, — напомнил Кирилл Леонидович.
— И один из конкурентов, конечно же, Борис Самойлов? — догадался Буравин.
— Совершенно верно. Только не один из, а единственный твой конкурент.
— А остальные?
— Остальные не рискнули с вами тягаться. Сам понимаешь, возможности несопоставимы. Вам они не конкуренты. — Кирилл внимательно следил за реакцией Буравина.
— Значит, опять Буравин против Самойлова. Вот как жизнь устроена, — тихо сказал Буравин.
141 
