Особенно,... 
14 
С этого момента время понеслось так стремительно, что он едва успевал узнавать свои, казалось, давно забытые воспоминания. Вот он, схватившийся за материнский подол, враскачку ковыляет по раскаленной пыльной дороге. А вот его первый шаг – вдогонку уплывающей лепешке, а вот – материнская грудь… и сразу же боль и ужас. Теперь Курбан понимал, в чем дело. Он отчаянно не хотел рождаться на свет. И едва он это осознал, как стало ясно, что ничего этого не было! Потому что все это время он всего лишь смотрел в зеркало!
А потом зеркало отодвинулось, и он увидел Того, кто его держит.
* * *
Айгуньская полиция вернула Семенову все имущество экспедиции – за исключением невесть кем украденной офицерской сумки Андрея Карловича и довольно крупной суммы денег, спрятанной перед выездом в одном из дорожных мешков. Он попытался было доискаться правды, но быстро признал, что это бесполезно, а его единственная надежда – свои.
Так оно и вышло. Услышав, что поручик везет в Благовещенск тела пятерых своих товарищей, капитан парохода сурово поджал губы и кивнул.
– Отправление через час. Постарайтесь успеть привезти, а погрузить мои матросики помогут.
Семенов бросился к управлению, но на полпути остановился, несколько секунд пытался понять, правда ли, что он этого хочет, и все-таки завернул к здешнему стряпчему. Быстро, запинаясь через слово, изложил суть дела и, увидев в глазах китайца страх, выложил все, что у него оставалось, – двадцать рублей.
– Я напису, – после некоторых колебаний кивнул стряпчий и принялся быстро заполнять чистый листок бумаги сетью иероглифов.
А потом была погрузка, а затем они прибыли в Благовещенск, и Семенов полдня сновал между пристанью с пятью прикрытыми брезентом телами, храмом и городской управой, пытаясь добиться, чтобы хоть кто-нибудь оплатил обряд христианских похорон. И только к вечеру, покончив со всем, прошел на почту и отдал конверт с подготовленной стряпчим жалобой – лично губернатору провинции Хэй-Лун-Цзян.
* * *
Амбань Айгуня Шоу Шань назначил Кан Ся аудиенцию удивительно быстро – на следующий день после отправки останков русской экспедиции в Благовещенск.
– Желаю здравствовать, ваше превосходительство, – учтиво поклонился Кан Ся.
Шоу Шань кивнул и скупым жестом пригласил офицера присесть.
– Я прочел вашу докладную, Кан Ся, – сухо произнес он, – и думаю, вы не ошиблись, полагая, что русские начали разведывательные действия на территории округа.
Кан Ся наклонил голову. Он всегда знал, что амбань Айгуня – человек более чем неглупый.
– Однако у меня есть и неприятные новости, Кан Ся, – продолжил Шоу Шань. – На вас подготовлена, а возможно, уже отправлена жалоба губернатору.
Офицер замер. На него жаловались нередко, но губернатору?
– Удивлены? – наклонил голову Шоу Шань.
– Признаюсь, да, – не стал отрицать Кан Ся. – Обычно ведь на меня жалуются вам, ваше превосходительство… – И вдруг как-то сразу все понял. – Русский написал?
Шоу Шань молча кивнул, и Кан Ся прикусил губу. Если бы он дал ход рапорту о нападении на полицейского, то неприятности были бы не у него, а у русского. Но он принял ошибочное решение, и длинноносый немедленно этим воспользовался.
– Но это не самая плохая новость для вас, Кан Ся, – посмотрел офицеру прямо в глаза айгуньский амбань, – есть и похуже.
Кан Ся обратился в слух.
– Не скрою, – продолжил Шоу Шань, – это решение дается мне непросто. Однако вчера, арестовав частный груз, вы тем самым переступили за границы ваших полномочий и серьезно нарушили субординацию.
Кан Ся вздрогнул. Еще вчера, когда он приказал арестовать пересекающее границу контрабандное золото, стало ясно, что добром это не кончится и с таможней будут конфликты.
– Таможня? – хрипло поинтересовался он.
– Не в этом дело, – поморщился Шоу Шань, – от таможни я бы вас защитил. Дело в грузе.
Кан Ся замер.
– А что… с этим грузом… не так? – осторожно поинтересовался он. – Обычное золото… все строго по описи.
Шоу Шань тяжело вздохнул.
– В том-то и беда, Кан Ся, что вы все сделали по правилам, вплоть до описи… Потому что это золото с личных приисков его превосходительства генерал-губернатора Хэй-Лун-Цзяна.
Полицейскому стало дурно. Впервые в жизни, поддавшись минутному раздражению, он поступил необдуманно, и вот теперь наступала заслуженная расплата.
– А в такой ситуации, сами понимаете, каждый ваш промах становится роковым, Кан Ся…
14 
