Особенно,... 
168 
* * *
Мамин-Сибиряк писал: «Самые высокие и массивные скалы — ещё не самые опасные. Большинство настоящих «бойцов» стоит совершенно отдельными утёсами, точно зубы гигантской челюсти. Опасность создаётся направлением водяной струи, которая бьёт прямо в скалу, что обыкновенно происходит на самых крутых поворотах реки». Автор одного из первых путеводителей по Чусовой В. А. Воробьев (1932) вторит Мамину-Сибиряку: «Бойцы красивы. Одни из них вытянулись над водой, точно стены, отгораживая скрытые в недрах лесистых увалов сокровища от любопытного взора. Другие взметнулись вверх смелой и изящной постройкой, и сосны, уцепившиеся корнями за их верхушки, кажутся снизу подпирающими само небо. Третьи стоят над водою точно сторожевые башни древнего замка. Четвёртые грозно торчат из зелени острым зубчатым гребнем какого-то доисторического животного».
Бойцов на Чусовой около восьми десятков. Первым считался боец Лебедева Толчея за устьем реки Ревда, последним — боец Гребешок перед городом Чусовым. Обычно бойцы стоят «вперемешку» с «безопасными» скалами — камнями, но трижды они группируются в мощный каменный заслон. Такое «скопище» бойцов называли «грядой». В этих местах Чусовая описывает сложные S-образные повороты, и на всех вогнутых берегах громоздятся поджидающие жертву утёсы. На Чусовой имеется три такие гряды.
Кашкинская гряда находится ниже устья речки Кашки и состоит из трёх бойцов: Омутного, Дыроватого и Оленьего.
БОЕЦ ОЛЕНИЙ
Боец Олений считается самым красивым на Чусовой. Он представляет собой череду утёсов высотой по 70 м и длиной более полукилометра. Утёсы разделены логами, некоторые из которых — это осыпи, а некоторые заросли лесом. Вершины утёсов — причудливые останцы. С. Торопов пишет в путеводителе: «Центральная часть камня напоминает трубящего, запрокинувшего рога оленя». Хотя центральная часть бойца и наиболее разрушена, тем не менее живое воображение С. Торопова вызывает некое благоговение. Существует местная легенда, записанная филологами УрГУ: «Этот камень издавна Оленьим назывался. Дело было ещё при царе Косаре. Гнали охотники оленя по лесу. Красив, сказывают, олень тот был, красив, могуч да быстроног. Долго и хитро петлял он по лесу, с одной горы взлетал на другую, как стрела. Охотники уж утомились, а олень — ничего, сила ещё есть. Ушёл бы он от охотников-то, да только сам не заметил, как оказался на камне. Взлетел он на камень и остановился: сзади охотники с ружьями, впереди — Чусовая. Не захотел он даться в руки людям, взметнулся в последний раз, пролетел, как птица, и упал, и разбился. Насмерть разбился». Мамин-Сибиряк в очерке «В камнях» описывал Олений несколько манерно и пренебрежительно: «По преданию, преследуемый охотниками олень бросился с высоты этой скалы прямо в реку. Это salto mortale, конечно, стоило бедному животному жизни, потому что скала здесь поднимается над водой сажен на сорок, если не больше».
Впрочем, имеются и другие версии происхождения названия, не имеющие отношения к оленю. Учёный-эзотерик А. Асов в книге «Тайны русского народа» предположил, что настоящее название бойца — «Аленин», то есть фамилия Ермака. А на языке манси (вогулов) «ален» (ударение на последний слог) — это таймень. Таймени любят чистые реки, где рядом перекаты и глубокие омуты. Окрестности бойца Олений — как раз такое место, и возможно, что «Олений» на самом деле означает «Таймений», как есть на Чусовой скалы Стерляжий и Ленёвский (Линёвский), не говоря уж о Ёршиках.
На вершину бойца Олений ведёт торная тропа. На самом бойце имеется колония степной флоры, сохранившаяся с доледникового периода. Боец Олений — геолого-ботанический памятник природы.
* * *
Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерке «Бойцы» оставил впечатляющее описание гибели барки: «Я оглянулся. Пашка действительно прямо бежал на роковой гребень. Бурлаки выбивались из сил, работая поносными. Издалека казалось, что по палубе каталась какая-то серая волна, точно барка делала конвульсионные движения, чтобы избежать рокового удара. Но всё напрасно: ещё мгновение — и барка Пашки врезалась одним боком в выступ скалы; послышался треск ломавшихся досок, крик людей, грохот сыпавшегося чугуна, а поносные продолжали всё ещё работать, пока не сорвало переднюю палубу вместе с поносными и людьми и всё это не поплыло по реке невообразимой кашей. Доски, люди, брёвна — всё смешалось в живую кучу, которая барахталась и ползла под бойцом, как раздавленное пятидесятиголовое насекомое. От берега к бойцу плыли косные лодки, чтобы спасать погибающих».
168 
