— Конечно, сейчас Костя рассказывает красивые сказки о том, что Григорий Буряк его опередил. И про меня сочиняет. А для чего? Для того, чтобы найти крайнего… Пустить тебя, Миша, по ложному следу а самому — благополучно слинять с золотишком!
Смотрителю надоела болтовня Марукина, и он с угрожающим видом двинулся к Марукину:
— Все, Юрик, ты мне надоел!
— Не надо! — воскликнули Марукин и Костя одновременно.
Смотритель удивленно оглянулся на Костю:
— Не понял.
— Он нам теперь не опасен, — пожал плечами Костя.
Смотритель предупредил:
— Но, если мы его отпустим, он тебя заложит. Мне-то уже терять нечего, а тебя могут объявить соучастником моего побега.
— Я у следователя вне подозрения. А этому, — Костя сделал презрительный жест в сторону Марукина, — все равно никто не поверит!
— Ну, и че с ним цацкаться? — недоуменно спросил смотритель.
Костя, подражая интонации смотрителя, спросил:
— Ну, и че нам брать лишний грех на душу?
— И то правда, — почесал в затылке смотритель и повернулся к Марукину: — Ты очень-то не воодушевляйся. Я тебе придумаю что-нибудь пострашнее смерти.
Смотритель и Костя вышли из дока.
— Спасибо тебе, Костяш. За все, — смотритель заглянул Косте в глаза.
— За что благодаришь-то? Все равно ничего у нас не вышло, — отозвался тот.
— Погоди раньше смерти умирать. Придумаем что-нибудь. Как там дома, как Катя твоя?
— Моя невеста, кажется, беременна, — помрачнел Костя еще больше.
— Ух ты! Поздравляю, — хлопнул его по плечу смотритель.
— Не надо поздравлять, не с чем.
— А в чем дело?
— Пока не могу сказать. Но у меня к невесте есть серьезные претензии, — ответил Костя дрогнувшим голосом.
Смотритель одобрительно кивнул:
— Претензии — это правильно. Баб надо в узде держать. Чтоб не распускались. Но и сам, смотри, руки не распускай. Я свою жену, когда она беременной была, пальцем не трогал! Ладно, Костяш. Будем прощаться. Не поминай лихом!
— А ты сам-то как дальше? А, Макарыч?
— Каким-нибудь каком выкручусь.
— Может быть, помощь нужна? — предложил Костя. Смотритель вздохнул:
— Ты что? Я же теперь… неплатежеспособен.
— Ну и что?! — вырвалось у Кости. Смотритель был тронут до глубины души:
— Вижу, ты искренне обо мне печешься. Ладно, тогда я тебя должен отблагодарить за это.
— Отблагодарить? Не понял, — удивился Костя.
Да есть у меня кое-что. На черный день. А сейчас, я думаю, черный день уже наступил и пора потревожить эту заначку. Как ты считаешь? Костя изумленно смотрел на смотрителя:
— Ну ты и мастер, Михаил Макарыч, сюрпризы преподносить.
— Мастер-ломастер, — передразнил тот, — это неизвестно. Но резервный вариант у меня есть. Только нужно сначала разобраться с этим гадом Марукиным, отправить его куда нужно, а потом и новый проект начинать.
— Надеюсь, ты его не в последний путь отправляешь, — забеспокоился Костя.
Но смотритель заверил:
— Ну что ты! Живодер я, что ли, кошек душить? Я его передам в надежные руки. А тебе потом расскажу.
— Макарыч, давай-ка я завтра домой схожу, а тебе сейчас с этим Марукиным помогу разобраться.
— И то верно, — согласился смотритель, — а с утреца к своим сходи — предупреди, что едешь в дальнюю командировку. Чтобы не бросались тебя искать.
— Так мы далеко поедем? За твоим резервным вариантом? — спросил Костя.
— Недалеко, Костя. Но, возможно, надолго. А сейчас — давай-ка за Марукина примемся!
* * *
Зинаида и Сан Саныч с дорожной сумкой подошли к калитке дома, где жила Захаровна. Сверив адрес с газетной вырезкой, которую они взяли с собой, они постучали в дверь и зашли в дом.
Хозяйка, Захаровна, оказалась женщиной лет пятидесяти-пятидесяти пяти.
— Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие! — сказала она.
— Мы, это… по объявлению… — неуверенно начала Зинаида.
Захаровна закивала:
— Знаю, знаю, что по объявлению, все ко мне приезжают — либо по объявлению, либо по рассказам других, тех, кого я уже вылечила-исцелила… Вы, собственно, подправить здоровье, правильно? Оба лечиться будете?
Сан Саныч и Зинаида переглянулись — они были несколько растеряны от напора целительницы.
— Нет, нет, я только сопровождающий, — возразил Сан Саныч.
Захаровна внимательно посмотрела на Зинаиду, и что-то мелькнуло в ее взгляде, как будто лицо Зинаиды показалось ей знакомым. Зинаида ответила таким же внимательным взглядом. Захаровна уточнила: