— Да, ты имеешь право знать. Но я сам пока еще ни в чем не разобрался.
— Так посвяти меня хотя бы в детали! — настаивала Полина.
— Я тебе обещаю: как только я во всем разберусь, сразу же тебе расскажу.
Вновь зазвонил телефон.
— Ты возьмешь трубку? — спросила Полина.
— Нет, — ответил Самойлов.
А телефон не замолкал.
Это Алеша безуспешно пытался поговорить с Катей.
— Может, не стоит больше звонить? — убеждала его Маша. — Разве ты не видишь, что она не хочет подходить к телефону?
— Но я хочу все выяснить! Раз и навсегда!
— Ну давай еще раз подумаем вместе: вот ты дозвонишься до нее, и что?
— Скажу все как есть! Она должна знать, что я чувствую и что я думаю по поводу того, что случилось! Разве я не имею права выяснить наши отношения?!
— Имеешь. Но поверь мне, ты это можешь сделать в любое время, не обязательно звонить сейчас! Уже поздно. Катя больна и наверняка уже спит… Ты об этом подумал?
— В общем-то… нет, — растерялся Алеша. — Я просто так захотел услышать ее голос… именно сейчас…
— Мне знакомо это чувство. Ты поддался порыву. Иногда кажется, что такие поступки — самые правильные. Но не все то, что делается сгоряча, потом приносит радость…
— Да. Наверное, ты права… но извини…— и Алеша снова стал нажимать кнопки на телефоне. — Я просто не могу по-другому!
Не дождавшись ответа, он со злостью отбросил трубку.
— Не подходит! Конечно, кому я такой нужен! Ну а тебе со мной не скучно?
— Нет, что ты!
— И тебе не жалко тратить время на такого никчемного человека, как я?
— Прекрати, ты сам не знаешь, какой ты…
— Какой? — заинтересованно спросил Алеша.
— Ты очень хороший, светлый.
— И что же во мне хорошего?
— Ты умеешь любить…
Алеша помрачнел.
— Да, я люблю Катю, но эта любовь не принесла мне счастья… Если бы ты знала, как больно сознавать, что она меня бросила, предала.
— Подожди, не делай поспешных выводов! Мы же говорили с тобой, что есть тысячи причин, по которым Катя не может подойти к телефону.
— Да нет, — с горечью сказал Алеша. — Тут все понятно. Я это чувствую… А хочешь, я расскажу, как мы с ней познакомились?
— Конечно!
— На самом деле я не совсем хорошо помню, как это было, потому что мы с Катей знаем друг друга лет сто, наверное… Наши родители дружили, когда мы еще пешком под стол ходили… И потом всегда мы были вместе. Ну, втроем. Я, Костя и Катя. Мы с Костей тогда впервые влюбились одновременно. И представляешь, надо было такому случиться, что влюбились мы оба в Катю!
Маша, улыбаясь, встала и подняла брошенную Алешей трубку, но он даже не заметил этого, увлеченный своим рассказом.
— И вот так вдруг мы с Костей поняли, что стали соперниками!
— А… Катя? — осторожно спросила Маша.
— Катя выбирала между нами… И сначала она выбрала Костю. Я, конечно, переживал страшно! Ревновал…
— Еще бы!
— Да… С Костей у нее был роман, но потом они расстались.
— Из-за чего?
— Она поняла, что ошиблась. Мы с ней стали чаще видеться. И Катя призналась; что ко мне она испытывает совершенно другие чувства. Они сильнее, глубже… И вот мы решили пожениться…
— А Костя смирился с поражением?
— Конечно, он переживал. Но он — мой брат. И он желает мне счастья.
Маша посмотрела на Лешу с сомнением. Не замечая ее взгляда, Алеша продолжал:
— Катя, она… Она была такая удивительная, нежная… Она понимала меня с полуслова. Я никого так не любил никогда. Я был уверен, что мы будем счастливы вместе. Я так хотел жениться на Кате!
— Леш, извини, можно тебя кое о чем спросить?
— Да, конечно! Спрашивай.
— Ты сказал, что когда Катя рассталась с Костей, он все понял и не переживает. Но мне показалось, что между вами существует какое-то напряжение. Извини, но это чувствуется.
— Это так заметно? — удивился Алеша.
— Да, — кивнула Маша.
— Да. На самом деле, ты права. Так и есть. И я очень переживаю по этому поводу.
— Конечно, вы же — братья!
— Да, мне очень не хочется, чтобы между нами были бы какие-то разногласия.
— Вы обязательно наладите отношения и помиритесь, — убежденно сказала Маша.
— Ты, правда, так думаешь?
— Конечно!
— Даже странно, что это я так с тобой разоткровенничался? Я никогда об этом ни с кем не говорил… — задумчиво произнес Алеша. Помолчав, он попросил:
— Ты извини, но я сейчас хочу побыть один. Уже поздно, спать пора.