с удовольствием перечитала 
87 
Да, я защищаю! Я советскую власть защищаю. Нашу власть. Народную! При советской власти мы были сильными, нас все боялись. Весь мир на нас глядел! Кого трясло от страха, а кто завидовал. Б…ь! А что теперь? Сейчас? При демократии… «Сникерс» и маргарин залежалый к нам везут, просроченные лекарства и ношеные джинсы, как туземцам, которые недавно с дерева слезли. С пальмы. За державу обидно! Понимаешь ты, приехали… Такая была держава! Б…ь! Пока Горбачёв не взлетел… На царство… Черт с метиной! Горби… Горби действовал по их планам, по планам цэрэу… Что вы мне тут доказываете? Понимаешь ты… Они Чернобыль взорвали… Цэрэушники и демократы… Я в газетах читал… Не взорвался бы Чернобыль, держава бы не рухнула. Великая держава! Б…ь! (Идёт многоэтажный мат). Понимаешь ты… Булка хлеба при коммунистах стоила двадцать копеек, а сейчас две тысячи. Я за три рубля покупал бутылку, ещё на закуску хватало… А при демократах? Штаны второй месяц не могу себе купить. В рваной фуфайке хожу. Распродали все! Заложили! Наши внуки не рассчитаются…
Я – не пьяный, я – за коммунистов! Они были за нас, за простых людей. Сказок мне не надо! Демократия… Цензуру отменили, что хочешь. То пиши. Свободный человек… Б…ь! А помри этот свободный человек, его похоронить не на что. У нас померла бабка. Одинокая, без детей. Два дня бедная в хате лежала… В старой кофте… Под образами… Гроб не могли купить… Стахановка когда-то, звеньевая. Мы два дня не выходили в поле. Митинговали. Б…ь! Пока председатель колхоза не выступил… Перед народом… И не пообещал, что теперь, когда помрёт человек, колхоз выделяет бесплатно: деревянный гроб, труну, по-нашему, телёнка или поросёнка и два ящика водки на поминки. При демократах… Два ящика водки… Бесплатно! Бутылка на одного мужика – пьянка, полбутылки – лечение. Нам от радиации…
Почему вы это не записываете? Мои слова. А записываете только то, что вам выгодно. Народ с толку сбиваете… Бунтуете… Политический капитал нужен? Карманы долларами набить? Мы тут живём… Страдаем… А виноватых нету! Назовите мне виноватых! Я за коммунистов! Они вернутся и тут же найдут виноватых… Б…ь! Понимаешь ты, приезжают… Записывают…
Э-э-э… Такую мать… (Идёт многоэтажный мат).
(Фамилию не назвал)
Монолог о том, как два ангела встретили маленькую Оленьку
"У меня есть материал… Все книжные полки дома заставлены большими папками. Я так много знаю, что не могу уже писать…
Семь лет собирала – газетные вырезки, инструкции. Листовки… Свои заметки…. У меня есть цифры. Я вам все отдам… Я могу бороться: организовывать демонстрации, пикеты, добывать лекарства, навещать больных детей, – но не писать. Возьмитесь… А у меня самой столько чувств, что я с ними не справлюсь, они меня парализуют. Мешают мне. Чернобыль имеет уже своих сталкеров… Своих писателей… Но я не хочу войти в круг тех, кто эксплуатирует эту тему. Надо написать честно. Все написать… (Задумывается.)
Апрельский тёплый дождь… Семь лет я помню этот дождь… Дождинки скатывались, как ртуть. Говорят, что радиация бесцветная? Но лужи стояли зеленые или ярко-жёлтые. Соседка шёпотом сообщила, что по радио «Свобода» передали об аварии на чернобыльской атомной станции. Я не придала этому никакого значения. Абсолютная уверенность, что если бы что-то серьёзное, нас бы оповестили. Есть специальная техника, специальная сигнализация, бомбоубежища. Нас предупредят. Мы были в этом уверены! Все учились на курсах гражданской обороны. Я сама там проводила занятия… Принимала экзамены… Но вечером того же дня соседка принесла какие-то порошочки. Дал их её родственник, объяснил, как принимать (он работал в Институте ядерной физики), но взял слово, что она будет молчать. Как рыба! Как камень! Особенно он боялся разговоров и вопросов по телефону…
У меня в это время жил маленький внук… А я? Я все равно не поверила. По-моему, никто из нас эти порошочки не пил. Мы были очень доверчивы… Не только старшее поколение, но и молодые…
Вспоминаю первые впечатления, первые слухи… Перехожу из одного времени в другое, из одного состояния в другое… Отсюда – туда… Как пишущий человек, я задумывалась над этими переходами, они меня интересовали. Во мне словно бы два человека – дочернобыльский и чернобыльский. Но вот это «до» сейчас трудно восстановить с полной достоверностью. Моё зрение поменялось…
Я ездила в зону с первых дней… Помню, остановились в какой-то деревне, что меня поразило – тишина! Ни птиц, ничего… Идёшь по улице… Тишина. Ну, ладно, хаты вымерли, людей нет, уехали, но все вокруг смолкло, ни одной птицы. Я впервые увидела землю без птиц… Без комаров… Ничего не летало…
87 
