Последние отзывы

  21  

К трем часам дня солнце скрывается за облаками. Сразу делается мрачнее и холоднее. Болельщики на крышах поплотнее закутываются в свои шарфы и свитера. В воздухе семеро. Я – в семерке. Ноги у меня болят, шея одеревенела, но с каждым сбитым противником надежда в сердце растет, крупица за крупицей, снежинка за снежинкой.

Гляжу на синего змея. Так и сеет опустошение вокруг себя.

– Скольких он срезал? – спрашиваю.

– Я насчитал одиннадцать, – отвечает Хасан.

– Чей он?

Хасан щелкает языком и стучит себя пальцем по подбородку, что означает полное неведение с его стороны. Синий змей срезает большого лилового и делает две петли. Еще десять минут – и он сбивает еще двоих. Мальчишки бросаются за ними.

Следующие полчаса в небе парят только четыре участника. Ошибаться мне теперь нельзя, каждый порыв ветра да будет мне в помощь. Какая ответственность и какое счастье! Просто голова кружится! Я уже не смотрю на крышу нашего дома, мне нельзя отвлекаться.

Пятнадцать минут – и то, что утром казалось пустой мечтой, воплощается в реальность.

В воздухе двое. Я – и синий.

Напряжение натянутой лесой повисает в воздухе. Люди вокруг меня притопывают ногами, хлопают в ладоши, свистят, выкрикивают: «Бобореш! Бобореш! Срежь его!»

А Баба кричит вместе с ними?

Грохочет музыка. С крыш и из распахнутых дверей разносится запах манту и жареной пакоры ^[19].

В ушах у меня звенит, перед глазами маячит синий змей, я весь – предвкушение победы. Освобождения. Возрождения. Если Баба ошибается и Бог есть, да будет он ко мне милостив и ниспошлет удачу. Не знаю, ради чего сражаются другие, может, просто хотят липший раз себя показать. Но для меня успех – единственная возможность доказать, что и я что-то значу. Если Бог есть, да направит он воздушные потоки, куда мне надо, чтобы одним рывком лесы я покончил со своей прежней жизнью, с этим жалким прозябанием. Отступать мне уже некуда.

Вдруг надежда во мне перерастает в уверенность. Победа будет за мной, это точно. Дайте только срок.

Порыв ветра подхватывает моего змея. Чуть отпустить лесу, надвинуться на синего сверху, зависнуть над ним. Он видит опасность и пытается ускользнуть. Напрасный труд.

– Срежь его, срежь его! – вопит толпа, словно древние римляне гладиаторам. – Убей его! Убей!

– Еще чуть-чуть, Амир-ага! – вскрикивает Хасан.

Зажмуриваюсь. Леса скользит у меня по пальцам, кромсая кожу. Рывок! Есть!

Я выиграл, это точно. Мне не надо смотреть в небо, чтобы убедиться. И крики толпы мне ни к чему.

Хасан кидается мне на шею.

– Браво! Браво, Амир-ага!

Открываю глаза. Синий змей беспомощно трепыхается в воздухе, точно колесо, оторвавшееся на полном ходу от машины. Моргаю. Хочу что-нибудь сказать. Не получается. Что-то возносит меня над землей, и я вдруг вижу себя самого сверху. Черная кожаная куртка, красный шарф, выцветшие джинсы. Маленький для своих двенадцати лет, кожа бледная, под глазами темные круги. Ветер треплет каштановые волосы. Я и я смотрим друг на друга и улыбаемся.

У меня вырывается вопль восторга. Мир сверкает всеми красками, и шумит, и радуется вместе со мной. Свободной рукой обнимаю Хасана. Мы смеемся, и плачем, и прыгаем как ненормальные.

– Ты победил, Амир-ага! Ты победил!

– «Мы победили! Мы!» – вот что я должен сказать. Но я молчу. Стоит мне моргнуть, как все вокруг исчезает. Я опять дома. Утро. Я просыпаюсь, умываюсь, завтракаю в одиночестве (со мной только Хасан), одеваюсь и жду, когда выйдет Баба. Мой успех мне только привиделся, все идет по-старому.

И тут я вижу Бабу на крыше. Он стоит на самом краю, высоко подняв руки, потрясает кулаками в воздухе, кричит и восторженно аплодирует. Это кульминация всей моей двенадцатилетней жизни – наконец-то отец может мною гордиться!

Только, кажется, отец еще и хочет мне что-то сказать – уж очень красноречивы его жесты. Я забыл о чем-то срочном?

Ну конечно!

– Хасан, мы…

– Я помню, – отвечает он, высвобождаясь из моих объятий. – Иншалла, радоваться будем позже. Мне еще надо принести тебе синего змея. Уже бегу.

Он бросает на землю шпулю и срывается с места, только нижний край зеленого чапана волочится за ним по снегу.

– Хасан! – кричу я. – Возвращайся со змеем!

Он уже сворачивает за угол, но на бегу оборачивается, прикладывает ладони рупором ко рту и кричит в ответ:

– Для тебя хоть тысячу раз подряд! Неподражаемая улыбка – и Хасан исчезает.

  21