Следователь завелся:
— Ты обвиняешь меня в предвзятости?
— Конечно, — подтвердил Буравин. — Ты делаешь то, что говорит тебе твой друг Самойлов.
— Неправда, я смотрю на все объективно. — Следователь нахмурился. — И я никогда еще за всю свою службу не давал поводов в этом сомневаться.
В это время в кабинет зашел оперативник и доложил:
— Григорий Тимофеевич, мы окончили досмотр машины гражданина Буравина.
— Что-нибудь обнаружили? — поинтересовался Буряк.
— Вот, — сказал оперативник и положил на стол прозрачный целлофановый пакет со всякими мелкими вещами. Среди них была небрежно сложенная газета «Спорт Экспресс», в которой не было первой страницы, и клеевой карандаш.
— А как ты объяснишь мне вот это? — спросил следователь, показывая Буравину газету и клей».
— Не понимаю, что я должен объяснять? Разве у нас запрещено читать газеты? — Буравин снова занервничал, потому что увидел, что подстава хорошо организована.
— А где первая страница? Буравин пожал плечами.
Следователь положил рядом письмо шантажистов и газету. Шрифт письма совпадал со шрифтами заголовков газеты.
— Первая страница газеты пошла на это письмо, гражданин Буравин. А теперь расскажите мне, где вы прячете Алешу? — официальным тоном спросил следователь.
— Это полный бред! — ответил Буравин.
— Но газета ваша, — напомнил следователь.
— Да у нее тираж полтора миллиона! — вспылил Буравин.
— Вы могли составить это письмо из заголовков первой страницы.
— Гриша! Я читаю «Спорт Экспресс» — и это не преступление! Вчера вечером я пил пиво и чистил рыбу. И это тоже не криминал!
— А клей? Зачем тебе в машине клей? — подозрительно спросил следователь.
— Не знаю, может, Катя оставила. Я ее возил всякие тетрадки — ручки для занятий покупать… — предположил Буравин.
— Слишком много у тебя предположений, — покачал головой следователь.
— У тебя тоже одни предположения, — парировал Буравин.
— Они называются косвенными уликами. И дают мне основания подозревать именно тебя.
— Проведи экспертизу! — потребовал Буравин. — Ищи мои отпечатки, делай анализ клея! Уверяю, ты ничего не сможешь доказать!
— Сделаем. Разберемся. И если это не ты — я тебя отпущу. А если ты имеешь к этому отношение — извини, посажу на полную катушку.
— Твое право, — помрачнел Буравин.
— А пока придется тебе погостить у нас. Я имею право задержать тебя до предъявления обвинения.
— Скажи, а что — это обязательно держать меня за решеткой? Это очередной метод психологического воздействия? — поинтересовался Буравин.
— Слишком уж много совпадений… и это меня настораживает. Я хочу быть уверен, что ты никуда не денешься.
— Может, сразу в кандалы закуешь? — с мрачной иронией спросил Буравин.
— Будет нужно — закую. Если это поможет найти Алешу, — следователь завершил разговор и позвал дежурного: — Уведите!
Буравина вывели в коридор, и он столкнулся со стоящим там Самойловым. Они с ненавистью посмотрели друг на друга, готовые броситься друг на друга с кулаками. Милиционер подтолкнул Буравина и повел по коридору. Самойлов с ненавистью посмотрел ему вслед. В это время дверь кабинета открылась, и вышел Буряк.
Самойлов бросился к нему:
— Ну что? Он тебе сказал, где мой сын?
— Пока нет.
— Дай я сам с ним поговорю!
— Извини, Боря, нельзя, — отказал следователь.
— Почему? Он мне сейчас все расскажет, я его заставлю! Я из него, гада, душу выну!
— Не положено. Буравин арестован и находится под защитой закона.
Самойлов посмотрел на следователя с недоумением.
— Но ведь он преступник, как ты можешь его защищать?
— Успокойся, Борис. Преступником человека называет только суд, а для суда нужны доказательства. А у меня их нет.
— Пока ты будешь собирать доказательства, что будет с Алешей? — возмущался Самойлов.
— Закон есть закон, я не могу его изменить по своей воле. Все, Боря, извини, я очень занят. Поговорим позже.
Самойлову ничего не оставалось делать, как уйти. Время шло. Сын был в опасности, а расследование шло слишком медленно.
* * *
Вернувшись из ресторана, Сан Саныч сразу же зашел к Зинаиде на кухню.
— Ну слава Богу, вернулся наконец, — обрадовалась она. — Я уж думала, случилось что…
— Брось, Зин, что со мной может случиться, — ответил Сан Саныч.
— Ну не томи, Саныч, рассказывай. Поговорил насчет бриллиантов?