Особенно,... 
37 
— Я вас не понимаю. — Маша снова прислушалась к себе и замолчала.
— У меня душа болит, детка, — объяснил ей Кирилл. — Оттого и не спится. Я сегодня всю ночь ворочался, думал, вспоминал свою жизнь. И понял, что прожил ее бездарно и никчемно. А теперь у меня не осталось времени все исправить. Я уже не смогу исправить ошибки. Когда жить остается считанные дни, острее понимаешь, что оставляешь после себя… Что смог сделать в этой жизни? Кто прольет по тебе слезу, вспомнит добрым словом?
— О чем ты говоришь, Кирилл? — взмолилась Руслана. — Не думай об этом. Я тебя люблю.
— Ты — единственная, Русланка. А остальные меня всю жизнь боялись и ненавидели. Я за всю жизнь не сделал людям ничего хорошего.
— Вы не правы, Кирилл Леонидович. Вы на себя наговариваете, — искренне сказала Маша. — Я же вижу, вы не можете быть плохим человеком…
— Вы меня плохо знаете, Маша, — покачал головой Кирилл. — Я отвратительный, жадный, подлый. Скольких я подсидел за свою жизнь, скольких обидел. Я шел к цели по трупам.
— Маша, успокойте его, внушите, что все хорошо. — Руслана почти плакала.
— К сожалению, я не умею лечить от угрызений совести, — сказала Маша. — Я пойду, я больше ничем не могу вам помочь. До свидания.
— Вы во сколько к нам завтра придете, Маша? — спросила Руслана.
— Я не знаю… Стоит ли? — Маша пожала плечами.
— Вы что, отказываетесь его лечить дальше? — заговорила Руслана шепотом, провожая Машу. — Неужели вы поверили в эту чушь? Кирилл нес Бог знает что! Он совсем не такой, поверьте:
— Ну что вы, я не поэтому, — так же шепотом ответила Маша. — Просто мне кажется, что я уже ничем не могу ему помочь.
— Неужели все так плохо? Он умирает? Значит, все зря…
— Нет! Наоборот! Мне кажется, что болезнь ушла. Я ее больше не чувствую, поэтому думаю, что дальше он вполне может справиться сам.
Маша одержала победу над чужой болезнью, она была рада этому.
* * *
Катя вся в слезах стояла в коридоре перед медсестрой, которая строго выговаривала ей:
— Девушка, вы поймите, это же реанимация. Туда нельзя посторонним. У нас стерильно, а вы…
Катя перебила ее:
— Я не посторонняя. Я его невеста. Я халат принесла и тапочки…
Медсестра возмущенно отмахнулась:
— Я же вам русским языком сказала — нельзя!
Тут Катя заметила, как из палаты Леши вышел врач, и бросилась к нему.
— Доктор, ну, пожалуйста! Почему вы меня не пускаете?! Я хочу быть с ним! Я готова тут у вас сутками дежурить… Я все равно отсюда не уйду! — с отчаянием сказала она.
— Подождите. Вы можете мне спокойно все объяснить? — оторопело посмотрел на нее врач.
Катя собралась с силами и начала:
— Я хочу быть со своим женихом! Доктор, мы с Лешей уже в четвертый раз подаем заявление. И все время у нас что-то случается. Но я не отступлюсь! Я люблю его, доктор! Пустите меня к нему, я вас умоляю! Доктор, вы ведь тоже любили, правда? Ну, поймите меня…
Врач секунду подумал, а затем махнул рукой:
— Ладно, уговорили. Идите. Но только на пять минут! — последних слов Катя уже не услышала, потому что бросилась в палату.
Леша метался по подушке. В бреду ему мерещилась Марметиль, которая постепенно превращалась в Машу. Одними губами Леша шептал:
— Марметиль… Маша… Машенька…
Катя, которая склонилась над его кроватью, попыталась понять, что он говорит:
— Что, Лешенька? — не расслышав, она со слезами в голосе прошептала:
— Я здесь, милый… Я всегда буду рядом…
Когда Катя вышла в коридор, к ней подошел врач и сочувственно предложил:
— Видели, в каком состоянии Алексей? Вы ничем не сможете ему помочь. Может быть, вам лучше нанять сиделку?
Катя возмущенно посмотрела на него:
— Сиделку? Никогда! Я сама буду за ним ухаживать! Врач осторожно произнес:
— Вы… вы не понимаете, что это значит…
— Понимаю! — гордо заявила Катя. — Вы думаете, я испугаюсь трудностей? Вы не представляете, как я люблю его! И я не переживу, если с ним что-нибудь случится!
Врач только сочувственно покачал головой.
* * *
Таисия спешила к Римме, чтобы поговорить о последних событиях и спланировать, что делать дальше. Советы Риммы помогали ей, хотя она всегда принимала решения сама. Теперь, когда Буравин снова жил в родном доме, ей надо было закрепить эту маленькую, но все-таки победу. Кроме того, она, конечно же, хотела вернуть мужа навсегда, полностью. Но как это сделать, пока не знала.
37 
