Особенно,... 
81 
Поздно вечером я села в ту же самую белую «ланчию» на площади Республики. Я могла позволить себе ходить без парика и тёмных очков и какое-то время не бояться.
— Просто невероятно, как может меняться женщина, — заметил мой друг. — Отсюда выехала измученная старая баба, а вернулась красивая молодая девушка…
— Послушай, я сейчас выгляжу нормально?
— Вполне, если не считать того, что ненормально молодо. А что?
— Боюсь, что со мной не все в порядке. Мне все вокруг кажется подозрительным. Я никому не верю, даже полиции, впрочем полиции особенно. Того и гляди, не смогу ходить, как люди, и начну красться вдоль стен на четвереньках. Глупо, правда?
Мы не торопясь ехали по пустым улицам в направлении Венсенского леса. Я его особенно любила, так как там обычно проходили рысистые бега. Мой друг задумчиво смотрел прямо перед собой.
— Не знаю, глупо ли. С тобой ещё что-то приключилось?
— А как же! Послушай, ты не мог бы заплатить за меня по счёту в гостинице «Минерва» в Таормине?
— Ты что, сбежала, не заплатив?
— Пришлось. Заплатишь? Я оставлю тебе деньги.
— Можешь оставить их себе. Конечно, заплачу. Но что ты ещё натворила?
— Сама не знаю. Все у меня перепуталось. Сюда я бежала в панике. Потом, в Сицилии, пришла в себя и удивлялась, чего это я так боялась. Климат, что ли, так действует, знаешь, это сладкое ничегонеделание. Потом выяснилось, что бояться мне все же следует, ну и я опять начала. А в общем и целом у меня уже нет сил, и я не вижу никакого выхода.
— А все из-за того, что ты слишком много знаешь?
— Вот именно. Меня разыскивают, чтобы вытянуть это из меня, а потом пристукнуть. Вот так-то.
Он кивнул головой. Некоторое время мы молчали.
— Пожалуй, на твоём месте я бы тоже никому не верил, — наконец решительно проговорил он. — Помни только одно: на меня можешь положиться. Не было этих семи лет. Вареники с солью мы ели вчера…
Я смотрела на пустую мостовую, на тёмные деревья вдоль улицы, на мужчину на рулём, и больше всего на свете мне хотелось остановить время. В моей памяти ожило чудесное прошлое, и я подхватила мечтательно и нежно:
— Вчера мы носили с тобой уголь из подвала и вчера улетал самолёт из аэропорта Окенче. Как жаль, что я не могу провести в твоей машине несколько ближайших лет жизни.
— Жаль, что не можешь, — согласился он. — Знаешь, постарайся быть осторожной. Я не люблю видеть знакомые фамилии на надгробных памятниках…
Рано утром на следующий день я получила продлённый паспорт, договорилась, что приду на беседу с представителями полиции, и отправилась в датское посольство. На всякий случай я зашла по дороге узнать о возможности получить немецкую транзитную визу и, прождав всего пятнадцать минут, получила её.
У датского посольства меня ожидала неприятность. Может быть, этот человек шёл за мной давно, только я его не замечала. Увидела я его тогда, когда кто-то открыл передо мной стеклянную дверь посольства и этот человек отразился в стекле. Причём отражение было очень чёткое. Было ясно видно, как он переводил взгляд с меня на что-то, что держал в руке, как будто сравнивал меня с фотографией. Этого оказалось достаточно. Я тут же круто изменила свои планы.
В датском посольстве знали обо мне. Я сообщила им свой настоящий адрес, согласилась побеседовать с полицией и получила согласие на продление визы. И все это за несколько минут. Из посольства я отправилась прямиком в автосалон, недолго думая купила последнюю модель «ягуара» бежевого цвета, оформила за полчаса его регистрацию и выехала в город уже на своей машине. Следующие полчаса у меня ушли на то, чтобы собрать вещи и расплатиться в гостинице. Не поев, я двинулась в путь, в направлении на Берлин. Нервы мои были напряжены до предела.
Весь путь до Нанси я думала только о своей новой машине, пытаясь вспомнить отдельные пункты из инструкции по эксплуатации. Сменить масло. Сделать техосмотр. Машина не обкатана, нельзя выжимать максимальную скорость. Что-то там следовало подкрутить и смазать. Что-то — после трех тысяч километров, а что-то — после пяти. А может, после тысячи?
В Нанси я остановилась в каком-то мотеле, заказала ужин и попыталась собраться с мыслями. С той поры, как я увидела отражение шпиона в стеклянной двери, я была не в состоянии мыслить логично. Бандиты напали на мой след. Вся Франция, вся Западная Европа переполнены моими врагами. В полициях, в Интерполе, во всех посольствах сидят люди шефа. Как я была наивна, полагая, что мне удастся ускользнуть от них! Странно, что я ещё жива. На каждом углу, у каждой двери меня поджидали бандиты с пистолетами, заряженными усыпляющим газом.
81 
