Особенно,... 
43 
– Моя фамилия Ладыгин, – отрекомендовался я. – Собственно, я по делу пропавшей гражданки Казариной…
Чичибабин удивленно поднял брови.
– Да бог с вами, молодой человек! – сдержанно произнес он. – Вы что-то путаете. Нет у нас такого дела, не возбуждалось!.. А как, вы сказали, ваша фамилия – Ладыгин?.. Ладыгин… Ладыгин… Вспомнил! В вашу квартиру пытались проникнуть, и вы в порядке самообороны сбросили злоумышленника с балкона. – Он лукаво понаблюдал за моим вытянувшимся лицом и удовлетворенно хохотнул. – Шучу, шучу, извините, ради бога!
Он вдруг сделался абсолютно серьезным и сообщил:
– Разумеется, там имел место несчастный случай. Хотя, между нами говоря, назвать его «несчастным» язык не поворачивается. Побольше бы таких несчастных случаев – может быть, и жизнь бы у нас скорее наладилась…
Мне не очень нравилась его словоохотливость, и я попытался опять свернуть на интересующую меня тему:
– Тем не менее мне хотелось бы, если возможно, узнать что-то о Казариной…
Чичибабин внимательно взглянул на меня, нахмурился и перелистал какие-то бумажки, лежавшие на столе. Потом он поднял глаза и ворчливо сказал:
– Вы у нас проходите свидетелем по делу об убийстве гражданина Казарина, верно? Ваши показания приобщены к делу, они достаточно исчерпывающи. Не думаю, чтобы вы нам еще понадобились… Кстати, дело мы будем закрывать. Вскрылись неожиданные обстоятельства. Для вас это будет сюрпризом. Может быть, мне и не следовало вам этого говорить, но не могу удержаться. У погибшего вора, пытавшегося проникнуть в вашу квартиру, обнаружен пистолет системы «глок-8», из которого был ранен, представьте себе, Казарин! Совпадение просто поразительное! Ваше счастье, что этот мерзавец сорвался с балкона раньше, чем успел воспользоваться своим оружием. Он и прежде привлекался к суду за вооруженный грабеж, а теперь, как видите, пошел уже на прямое и циничное убийство.
Борис Андреевич откинулся на спинку стула и самодовольно улыбнулся. Честно говоря, после дежурства и рабочего дня соображал я плоховато. Чудесное превращение двух уголовных дел в одно, да к тому же немедленно раскрытое, действительно произвело на меня впечатление. Было чертовски неудобно вносить ноту дисгармонии в этот превосходно отлаженный процесс, но нечистая совесть не давала мне покоя. При теперешнем раскладе вся вина опять ложилась на мои плечи – если бы я вовремя сообщил Рыбину о находке, все могло бы повернуться совсем по-другому.
– И все-таки, – как можно почтительнее обратился я к Чичибабину, – меня волнует судьба Казариной. Где она? Насколько я знаю, Рыбин пытался ее разыскивать… Погибший вор упоминал Путилковское шоссе… У него был сообщник. Может быть…
– Нет-нет, – уверенно заявил Чичибабин, прихлопывая крупной ладонью пачку бумаг на столе. – Экспертиза установила, что преступник действовал в одиночку. Одинокий волк! Такой даже в уголовном мирке – изгой. Мне приходилось встречаться с такими. Беспощадные люди. А Казарина… Вероятно, она у себя дома. Или у родственников. Не припоминаю, чтобы Рыбин высказывал что-то обратное. И показания ее в деле имеются… Вы напрасно волнуетесь. – Он опять самодовольно улыбнулся. – Понимаю, вы впервые столкнулись так близко с таким… э-э… злодейством… Но мы здесь, поверьте, на своем месте и делаем все, что необходимо… Вот так, товарищ Ладыгин! У вас есть еще ко мне вопросы?
– После того, что вы мне изложили, – восхищенно ответил я, – у меня, пожалуй, уже нет никаких вопросов. Благодарю вас.
– Ну что вы! – добродушно откликнулся Чичибабин, расплываясь в улыбке. – Рад, что сумел вам помочь. Вы нам, кстати, тоже очень помогли. Приятно иметь дело с людьми, осознающими свой гражданский долг. Давайте я подпишу ваш пропуск!
Мы взаимно расшаркались, раскланялись, и я ушел в полном смятении и недоумении. В одиночку переварить свалившуюся на меня информацию я был не в силах. Мне срочно нужно было излить кому-нибудь душу, и, разумеется, я знал – кому.
Я позвонил Марине из уличного автомата, предчувствуя, что ответом мне будут длинные гудки. Но она сразу взяла трубку.
– Господи, куда ты пропал? – сказала она вместо приветствия. – Мы же договорились, что ты позвонишь сразу, как все выяснится!
– Вот оно выяснилось – и я звоню.
– Где ты сейчас?
– Двигаюсь по Страстному бульвару, направляясь к Тверской, – сообщил я. – Ты хочешь меня видеть?
– Разумеется.
– Тогда, может быть, я загляну к тебе в гости? Я могу купить торт и шампанское, или что полагается в таких случаях?
43 
