27 
– Вы, кажется, не слишком расстроены его смертью? – Китаец пристально посмотрел в глаза Амурскому, которые тот старательно отводил в сторону.
– Всякое бывает, – пожал плечами Амурский. – Что же теперь по каждому жмурику впадать в траур?
– Крупенков все-таки был вашим партнером… – Китаец немного наклонил голову в сторону.
– Ну да, партнером, – Амурский провел пятерней по волосам ото лба к затылку, – лучше бы сидел под крылышком у своей жены и не лез в дела, в которых ни шиша не смыслит.
– Вы хотите сказать, что он мешал вам?
– Не настолько, чтобы его убивать, – хмыкнул Амурский, – если вы это имеете в виду.
– Может, кому-то он насолил больше, чем вам?
– Вот этого я не знаю, – Александр Григорьевич поднял руки, как бы пытаясь защититься от напора Танина. – Спросите что-нибудь полегче.
– Ладно, – быстро согласился Китаец. – У вас не было в последнее время проблем с вашим бизнесом?
– Что вы имеете в виду? – настороженно спросил Амурский.
– Все. – Китаец поднялся со стула и подошел к окну, чтобы выбросить окурок.
– Проблем нет только у мертвых, – усмехнулся Амурский. – Всякое бывает. Но мы пока выкручиваемся.
Когда Танин направился к столу, в дверь кабинета кто-то резко постучал. Танин сделал несколько шагов к двери и повернул ключ в замке.
– Саша, что за дела? – не замечая Китайца, в комнату словно вкатилась шаровая молния. – Ты снова за свое? Я же тебя просил, не пить на рабочем месте.
Низенький рыжий толстяк, размахивая короткими руками, словно ветряная мельница, подлетел к столу, схватил бутылку «Смирновки» и заметался с ней по кабинету.
– Какого черта я вообще с тобой разговариваю, алкоголик несчастный? – Толстяк метнулся к окну с намерением выбросить «Смирновку» и попытался его открыть свободной рукой, но у него ничего не получилось. – Черт! Черт, черт! – в сердцах выругался он. – Давай наконец решим этот вопрос раз и навсегда, – он бросил короткий взгляд через плечо на Амурского, который, посмеиваясь, по-прежнему сидел за столом.
Толстяк поставил бутылку на подоконник, открыл-таки окно и, размахнувшись, швырнул туда «Смирновку». Бутылка оказалась не закрытой, и часть содержимого вытекла, залив лысину и костюм толстяка.
– А-а, чтоб тебя! Мать твою за ногу! – Подбежав к шкафу, он достал оттуда пачку салфеток и рванул обертку. – Саша, давай на этом поставим точку. Если тебе нравится пить и ты не можешь отложить до вечера, можешь вообще не работать. А пьянства на рабочем месте я не потерплю!
Толстяк принялся промокать голову и пятна на костюме, вовсю работая своими коротенькими ручками. Он немного успокоился, вернее, отвлекся и только теперь обратил внимание на Танина, который с интересом наблюдал за этой буффонадой.
– Дорогой, – толстяк взял Китайца под локоть, – дай нам с приятелем поговорить, а?
Он смешно наморщил лоб и потянул Танина в сторону двери. Китаец легко высвободился и вернулся к столу.
– Хорошо, что вы пришли, – кивнул он в сторону толстяка, – я так понимаю, вы – Виктор Корзун? К вам у меня тоже есть несколько вопросов.
– Кто это? – Корзун медленно пошел на Китайца, успевая одновременно поглядывать на Амурского.
– Он тебе сам объяснит. – Александр Григорьевич достал из ящика стола новую бутылку «Смирновки», сорвал пробку и долил расплескавшуюся рюмку доверху. – Помянем. – Он не спеша, смакуя, выпил и, подцепив – на этот раз вилкой – колбасу, понюхал ее и отправил в рот. – А-а, теплая, – с досадой пробормотал он.
– Саша! – снова вскричал Корзун. – Мы так работать не сможем!
Он хотел было приватизировать и эту бутылку, но Амурский оказался проворнее.
– Поговори лучше с человеком, он тебя ждет, – схватив «Смирновку», Амурский кивнул на Танина.
Корзун повернулся к Танину и застыл с немым вопросом на круглом лице. Танин представился и объяснил ему цель своего визита.
– Вот как? – Корзун задумчиво выпятил толстые влажные губы. – Тогда пойдемте ко мне.
Он решительно пересек кабинет и вышел в приемную. Танин двинулся за ним. Промаршировав мимо стола секретарши, Корзун отпер своим ключом противоположную дверь и, оставив ее открытой, исчез в глубине комнаты. Китаец вошел следом.
В отличие от кабинета зама, здесь были два мягких кожаных кресла и диван, стоявшие буквой «Г» в дальнем углу: кресла были придвинуты к одной стене, а диван – к поперечной. Между ними стоял небольшой столик с коробкой сигар, пепельницей и большой бронзовой зажигалкой в виде лежащего оленя.
27 
