Особенно,... 
30 
Но Расул пока промолчал, зато заговорил Шамиль. Он не был близким родственником Гамзаевых, но происходил из одного аула с их дедом и поэтому тоже мог считаться своим. В «Ингушзолоте» Шамиль занимался работой со старателями и потому смотрел на проблему со своей стороны.
– Да, Расул, Зелимхан правильно сказал: сезон скоро начнется. Если мы до начала сезона проблему не решим, большие убытки будут. Сам знаешь: если война идет, то старатели наглеют, ловчить начинают, кто-нибудь попробует золото мимо нас пронести, а кто-то может к сукам этим, спортсменам, перекинуться. Доходы упадут.
– Войны допускать нельзя, – решительно сказал Расул. – Блатные и так отступают, нечего на них силы тратить. У них сейчас в добыче участки и меньше и хуже наших или спортсменских. Но если мы с ними сцепимся, то Медведь под себя начнет грести и из-под нас и из-под них. Может, у него с самого начала такой план и был. Сейчас-то у нас с ним прибыльных участков примерно поровну, а он, скотина, захотел вперед вырваться, не иначе.
– А что ж делать?
– Пожалуй, и правда придется ментам много денег отстегивать, чтобы и нас не тронули, и самих блатных поприжали, чтобы у тех на нас сил не осталось. Но денег много нужно будет… – Гамзаев несколько секунд помолчал. – Очень много. Не одного человека подогревать придется, и не из мелких чинов.
– А хватит денег? – осторожно спросил Зелимхан.
– Хватить-то хватит, – кивнул Расул. – Но нужно подумать, как убытки компенсировать. Иначе совсем на мели останемся, а в такое время это опасно. И родственникам помочь не сможем.
– А что тут думать? – снова подал голос молодой Вахид. – Давайте цены понизим. Мы сейчас старателям по пять баксов за грамм платим, так давайте в следующем сезоне по четыре платить, тогда с грамма навар пять баксов будет, вот и прибавка. И без всяких затрат!
– Вахид! – Голос Зелимхана был грозным. – Если ты думать не можешь, так и не пробуй! Другие займутся – те, кто старше и умнее. Я тебя зачем сюда взял? Чтобы ты слушал и учился у старших, а сам не лез. Если мы цены опустим, старатели возмутятся, золото нести перестанут. А давить на них – это новые траты, да и опасно в такое-то время. Прижмем мы кого из них, а он в милицию побежит. И снова откупаться придется, снова траты. Нет, если мы так сделаем, то не прибыли добьемся, а только того, что половина наших старателей к спортсменам перекинется, а другая – золото прятать начнет.
Расул довольно улыбнулся. Ему давно не нравилось поведение Вахида, тот был слишком нагл и нахрапист, но одергивать его сам он не хотел – это дело отца. Хорошо, что Зелимхан тоже это понимает и не забывает учить сына уму-разуму.
– А если больше золота через Назрань в Турцию пускать? – осторожно спросил Шамиль.
Расул на некоторое время задумался. Это предложение было более серьезным. У «Ингушзолота» было два способа получения навара с золотодобычи. Первый и более простой – тот, о котором только что говорил Вахид. У старателей золото в любое время дня и ночи честно закупалось по пять баксов за грамм и так же честно сдавалось на государственный аффинажный завод, но уже по девять баксов. Чистая прибыль – четыре бакса с грамма – шла «Ингушзолоту», а те старатели, которые пытались сдать золото сами, в обход ингушей, имели массу проблем, от избиения до поджога дома или убийства.
В общем, в этом не было ничего оригинального. Так действовали не только ингуши, но и спортсмены, и блатные. Но у «Ингушзолота» был и второй вариант работы с золотом. Полученный от старателей металл по надежным, отлаженным каналам переправлялся в Назрань, а оттуда в Турцию. Это было, конечно, куда сложнее, чем просто сдать золото на аффинажный завод, но зато и прибыли приносило почти в два раза больше. Гамзаев частенько усмехался, когда вспоминал о дешевых турецких украшениях из золота. Он-то хорошо знал, почему они так дешевы.
– Ты имеешь в виду, что можно часть того золота, которое мы обычно на аффинажный сдавали, пускать в Турцию? – уточнил Расул.
– Ну да, – кивнул Шамиль. – Конечно, придется напрячься, но прибыль больше будет. А на аффинажный можно и вообще не сдавать.
– Нет, так нельзя, – покачал головой Расул. – Понимаешь, Шамиль, мы же не просто так половину золота по девять баксов сдаем. Золотодобыча – дело важное, государственное. Кто понесет золото на завод и сдаст за девять баксов, государству – все равно. Мы даем на лапу паре наших местных чиновников, и на наши дела со старателями смотрят сквозь пальцы. Государство-то не внакладе. Но если мы золото сдавать перестанем, то равновесие нарушится. На нас обидятся, причем даже не здесь, а в Москве – те, кто на золотодобычу серьезно завязан. Это опасней, чем спящего барса за усы дергать. Там может такая силища подняться, что нас прихлопнут и не заметят. Знаю я, как такие вещи делаются. Прилетают люди от министерства с особыми полномочиями, старые знакомые моментально забывают обо всех договоренностях и перестают нас узнавать, за свои шкуры трясутся, а через две недели мы уже не здесь, а на сотню километров западнее – на зоне, за колючкой.
30 
