74 
– «И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой», – невесело усмехнулся Морган.
– Думаю, ты знаешь, зачем я пришел… – Рок метнул в Моргана злобный взгляд. – Вчера тебя якобы не было… Не воображай, что от меня можно спрятаться…
– Да погоди ты, – раздраженно махнул рукой Морган, – дай лекарство принять. Будешь? – поднял он жалобный взгляд на боцмана.
Тот покачал головой.
– Я же просил тебя, любого покупателя, кроме Чеботаря. Ты меня подставил и сам с носом остался. Или тебе Чеботарь заплатил?
– Свинья ты, Морган, – вздохнул боцман, трогая рукой пластырь, которым была заклеена рана на его голом черепе, – морская… Не ожидал я такого от тебя! И я тебе скажу как на духу: не поможет тебе твоя Библия, если я захочу тебя взгреть!
Засопев, боцман начал надвигаться на Моргана.
– Успокойся, Червь, – одернул его Рок, – остынь.
– Сделкой занималась Кристина, – налив стакан самогона, подавленно проговорил Морган. – Я действительно был чертовски занят, попросил ее, суку эту продажную.
– Ты ей объяснил насчет Чеботаря? Сказал, откуда ром?…
– А как же! – воскликнул Морган и тут же схватился за голову. Поднял стакан и выпил, шумно выдохнул, засопел, взял банку и хлебнул сока. – Она сама меня спросила: не Чеботаря ли ром? Все ж знают, что на острове он в основном пойлом занимается. Ехидна проклятая! Она давно мне мозги втирает. «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» – не удержался он от цитаты.
– Так это баба, тысяча чертей ей в цюцюрку, над нами так потешилась? – усмехнулся боцман.
– Я спрашиваю себя, Рок, почему она так поступила? – Морган приковал к Сергею испытующий взгляд.
– Понятия не имею…
– Из-за характера своего херового, – прокомментировал языкастый боцман, – как бабу ни корми, все в лес смотрит.
– За что она так тебя невзлюбила, а? – Морган опустил печальный взгляд, взял валявшуюся на диване трубку.
Он принялся медленно чистить трубку специальным никелированным приборчиком. Засовывая блестящую шпильку в основание трубки, он вычищал смолистый нагар и при этом покачивал головой. Морган был так сосредоточен, почти отрешен, что это навело Рока на мысль, что тому известно об их с Кристиной любовной интрижке.
– Ты ведь спал с ней? – горько усмехнулся Морган, подтверждая догадку Рока. – А кто с ней не спал?! – судорожно расхохотался он над своим риторическим вопросом.
Потом резко умолк и окинул гневным взглядом присутствующих.
– Ладно тебе, – попытался разрядить обстановку боцман, – если баба дура, че ж на кэпа валить?
– А ты замолкни, подпевала, – недружелюбно отозвался Морган, – я просто хочу знать… – Он вскинул на Рока подозрительный взгляд.
– Все это в прошлом, – пожал тот плечами, – все быльем поросло…
– Ладно тебе, Морган, – снова встрял боцман, – че Саргассово море разводить и Бермудский треугольник заново натягивать? Она ведь и тебя с комиссионными подставила… Ты лучше посоветуй, кому продать этот чертов ром, гори он синим пламенем!
– Гоморру на твою задницу! – прорычал Морган. – У меня рана сердечная, а ты мне про ром!
– Да перестань ты слезы лить, – с досадой воскликнул боцман, – че ты, другую бабу не найдешь? Сам откопал такую стерву, сирену, б… неблагодарную, а теперь тут спектакль устраиваешь.
– Если ты этого олуха не уберешь, – стрельнув ненавидящим взглядом в боцмана, обратился Морган к Року, – я ему…
Он тяжело поднялся с дивана и двинулся, сильно хромая, на Рока.
– Ну че, забыл, – насмешливо поддел его словно с цепи сорвавшийся Червь, – цитатку забыл? Вот она, правда жизни! – гордо вскинул он голову и поднял указательный палец. – Здесь, брат, цитатами не обойдешься!
– «То и я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их», – прохрипел в пику боцману Морган.
Надо было видеть его: постепенно наливавшегося краской, с вытаращенными глазами, с бессмысленным выражением лица, с всклокоченными волосами и шарфом на лбу! Если бы кто-нибудь из команды Рока знал Библию, он бы уподобил Моргана разоренному до нитки Иову.
– Это ж надо, – с горестным видом бормотал Морган, – со мной она из-за каждой драхмы грызлась, из-за каждой иены собачилась, а тут вон что учудила! Бросила такие деньги, только чтоб тебе досадить!
– Не досадить, а погубить, – поправил боцман, – только ни нам, ни Року нет резона так подставляться. Нам шекспировские страсти не нужны, мы и так каждый день рискуем. Живота своего не жалеем, чтобы лишнюю копейку к сердцу прижать, вязать эту жизнь фалинем и манилой!
74 
