4 
– Гражданин следователь, я хочу сделать заявление. – Он помедлил несколько секунд и добавил: – Я полностью признаю свою вину в деле по незаконному печатанию книжной продукции.
Гришаев молча слушал Владимира.
«Похоже, парень дал себя уговорить», – подумал он.
– Ну что ж, – произнес он вслух, – если вы так решили, вот вам бумага и авторучка. Пишите все, что считаете нужным.
– Я должен посоветоваться со своим адвокатом, – произнес Полунин.
– Он сейчас подойдет, – ответил следователь.
– Нет, – произнес Владимир, – с сегодняшнего дня у меня новый адвокат.
Гришаев взглянул на Слатковского.
– Ладно, давайте перенесем нашу с вами встречу на завтра. Вы, Слатковский, можете быть свободны, а вам, Владимир Иванович, придется вернуться в следственный изолятор.
Когда Гришаев через несколько минут остался один в кабинете, он снова встал из-за стола и подошел к окну, проводил взглядом садящегося в «воронок» Полунина. Когда машина отъехала от здания прокуратуры, Гришаев вновь посмотрел на гнущуюся под ветром березу.
«Ну и черт с ним, – подумал он. – В конце концов парень сам сделал свой выбор. Одним уркой станет больше. Мне в это дело лезть не следует, только отношения с начальством испорчу. Как там в стране дела пойдут, еще не известно, а отношения с начальством при любом раскладе надо иметь нормальные. Мне и так уже рост по службе задерживают. Когда еще обещали должность заместителя прокурора, а я все в старших следователях».
Гришаев сел за свой стол и, решительно закрыв папку, лежащую перед ним, убрал ее в сейф.
– Все! С этим делом заканчивать надо. …Через две недели дело «печатников» было передано в суд. Фигурантами выступали Владимир Полунин в качестве организатора и пожилой печатник Михаил Житков – исполнитель.
Приговор суда удивил даже Гришаева. За организацию преступной группы Полунин получил пять лет лишения свободы с конфискацией имущества. К Житкову суд был более мягок. Он получил два года условно.
Глава первая
Было около семи вечера, когда во двор элитного девятиэтажного дома, расположенного в одном из центральных районов города, въехал серый «уазик» с надписью на борту «Геологическая экспедиция». «Уазик» остановился на небольшой стоянке рядом со вторым подъездом девятиэтажки.
Как только мотор «уазика» заглох, из кабины выскочил пожилой мужчина лет пятидесяти, одетый в рабочую спецовку и старенькую кожаную куртку. На голове у мужчины была вязаная шапочка черного цвета, из-под которой выбивались седые волосы. Во рту он держал полуистлевшую папиросу «Беломор».
Мужчина был высокого роста, крупного телосложения. Внешне он напоминал штангиста-тяжеловеса. У него было большое лицо красноватого цвета, мясистый нос, маленькие зеленые глаза смотрели с прищуром, в них угадывалась мужицкая хитринка.
Толстяк, выплюнув в клумбу окурок, вошел в подъезд и вызвал лифт. Поднявшись на последний этаж, он не стал звонить ни в какую из квартир, а подошел к решетчатой двери, ведущей на чердак девятиэтажки.
Мужчина запустил свою огромную широкую ладонь в карман куртки и, вынув оттуда связку ключей, легко открыл замок. Закрыв за собой дверь, он поднялся еще на два пролета, но не стал подниматься на крышу, а прошел в машинное отделение, где располагался мотор, приводящий в действие лифт.
Здесь мужчина надел на руки резиновые перчатки и, подойдя к электрическому щиту, открыл его. Несколько секунд он внимательно изучал схему электропривода.
Дождавшись, когда лифт заработал, вынул из кармана отвертку и, с ее помощью перемкнув контакты, отключил питание лифта. Мотор тут же перестал работать.
«Электрик» в следующую секунду убрал отвертку, запустив двигатель в работу. Он спрятал в карман отвертку и достал оттуда сотовый телефон.
Набрав номер, он произнес:
– Алло, это я, Шакирыч, у меня все путем. Сижу, жду команды.
* * *
– Я тебя понял, – ответил Полунин и, отключив связь, положил трубку телефона рядом с собой на сиденье.
Владимир взглянул на Славку Болдина.
– Шакирыч готов к приему клиента. Остается только его дождаться.
– Черт, ожидание хуже всего, – в сердцах произнес Славка, развалившийся в салоне «уазика».
Полунин сидел напротив него и, отодвинув занавеску, наблюдал за подъездом девятиэтажного дома, недалеко от которого и припарковался «уазик». Услышав слова Славки, он отвернулся от окна и с улыбкой посмотрел на ерзающего в кресле своего молодого напарника.
4 
