45 
– Я предлагаю пробираться к океану, – предложил Шариф. – Там мы сможем подработать в каком-нибудь порту, возможно, наняться матросами на судно. Я это дело хорошо знаю.
– Насколько я понимаю, друг Шариф, до океана нам придется пересечь еще одну границу. Да, и в отличие от тебя, я не знаю морского дела. А еще у нас нет документов. Без них нас вряд ли кто наймет.
– Да, пожалуй, ты прав, – нахмурился Шариф.
– Самое главное – это решить, как ты собираешься жить дальше, – авторитетно заявил Магиба. – Только после этого и следует строить дальнейшие планы. Если ты хочешь вернуться на родину – это одно. Если тебе все равно где жить – это другое.
– Хотеть-то я хочу, – ответил Шариф, только возвращаться мне туда без денег нельзя. Сначала я должен заработать деньги, много денег.
– У-у! – воскликнул Магиба со смехом. – Я вор, и то не смог накопить приличной суммы, чтобы хотя бы полгодика пожить в свое удовольствие. А ты и воровать не умеешь. Извини, но честным трудом много заработать нельзя. Я это точно знаю. Ладно, – поспешно заговорил эфиоп, увидев, как изменилось лицо друга, – тогда давай пробираться на юг. Здесь шумно и много полиции. А мы с тобой выглядим очень подозрительно. Видишь, здесь сухие саванны, а дальше более влажно, там сельское хозяйство и добрые покладистые люди – ты уж поверь мне, я в этом разбираюсь. Наймемся к какому-нибудь хозяину на сезонные работы. Отдохнем от путешествий, поднакопим немного денег, отъедимся, а тогда уж и будем дальше планировать наше житье-бытье. Если у нас будут деньги, то я тебе обещаю и документы.
– Разве можно купить документы?
– Купить можно все, друг Шариф.
– Но у кого ты их купишь? Ты же никого в этой стране не знаешь?
– Эх! Тоже мне, проблему нашел. Рыбак рыбака видит издалека. Это полиция никого найти не может, а чаще не хочет. Уж поверь мне, я нужных людей найду в два счета.
Приняв решение, оба беглеца вздохнули свободнее. Всегда легче, когда есть какой-нибудь план. До столицы Уганды города Кампала от аэропорта было километров тридцать. Это расстояние друзья отмахали за пять часов. Запыленные и усталые, они не стали входить в город, а ограничились западными пригородами на берегу озера Виктория.
Попытка отстирать одежду в озере, в укромном местечке, ничего не дала – сажа не отстирывалась. Друзья решили, что опаснее бродить по стране в грязной одежде, чем без денег. Привлекать внимание полиции они не хотели. Когда им на глаза попалась лавка старьевщика, проблема с одеждой была решена.
Глава 9
Заблудиться в экваториальных лесах Африки очень просто, если ты большую часть жизни провел в городе. Здесь невозможно ориентироваться по солнцу, потому что за густыми кронами деревьев его не видно. Где-то вверху можно разглядеть лишь узкие полоски неба. Там, высоко наверху, листья купаются в солнечном свете, а здесь, внизу, всегда царит полумрак и зловещая тишина. Только редкие крики попугаев и обезьян нарушают эту мертвую тишину, да жужжание насекомых, которые постоянно вьются около лица, норовя попасть в глаза, рот, ноздри. Лишь только солнце садится за горизонтом, в джунглях сразу наступает непроглядная тьма. Оживает ночная жизнь, наполненная таинственными и враждебными шорохами, писками и шипением. Часто за шипение можно принять шелест крыльев ночных птиц и летучих мышей. То здесь, то там возникают неясные и жуткие огоньки, которые могут быть и глазами хищников, и фосфоресцирующими испарениями болот, светящимися насекомыми или плодом воспаленного воображения испуганного и отчаявшегося человека.
Шариф предложил вернуться на дорогу, с которой они так легкомысленно сошли, чтобы сократить путь. Когда наступила ночь, друзья поняли, что заблудились окончательно. Дороги не было.
– Что это? – спросил вдруг Магиба, вертя головой.
Шариф не понял, надо ему прислушиваться или присматриваться, но тут его ноздри ощутили еле заметный запах горелого. Кажется, жареного мяса. Магиба, обладавший более чувствительными органами обоняния, уверенно повел друга в ту сторону, откуда исходил этот непонятный запах. Жареное мясо – это жилье. Возможно, поблизости есть деревня. Через несколько минут беглецы вышли на поляну, явно расчищенную руками человека. На поляне стояли с десяток туземных хижин, сделанных из жердей, покрытых мощным слоем ветвей и листьев. Нигде не раздавалось ни человеческого голоса, ни куриного кудахтанья, ни блеяния козленка. Деревня была пуста.
45 
