83 
Тут Степан Степанович признался, что он послал ее Паше свою фотографию.
Я уже говорила, дед не был красавцем в том смысле, в каком понимают красоту мирские люди, скорее, наоборот, тем более, на этой фотографии ему было хорошо за пятьдесят. Словом, Луша обиделась, разозлилась, разревелась, прямо скажем, она погрузилась в пучину ужасных душевных страданий.
— Зачем вы послали ему не мое лицо? — вскричала она в великом гневе.
— А где твое лицо? — внезапно спросил Степан. — Где твое истинное лицо, Лукерья, которое было у тебя ДО твоего рождения?!!
Этот странный вопрос поставил Лушу в тупик. Больше того, он ее настолько впечатлил, что она застыла, как загипнотизированная.
А Степан Степанович Гудков пошел с Матильдой к соседке тете Пане Вишняковой. Вечерами они там собирались, играли в преферанс и выпивали до трех утра.
38.
Однажды после войны, ближе к осени, где-то в конце августа или в начале сентября в дом Степана и Матильды кто-то позвонил. Дверь открыла Матильда Ивановна. На пороге стоял солдат в гимнастерке и хромовых сапогах с вещмешком на плече и очень крепко скрученной шинелью.
— Здесь живет Луша Беленькая? — спрашивает он и показывает Матильде хорошо ей знакомую фотографию Степы в платке.
— Тут, — сказала Матильда и впустила солдата в дом.
Она сразу догадалась, что это Паша-солдат вернулся с фронта, но прямо не верила своим глазам. Она так ругала Степана за эту выходку.
— Если бы мне, — она говорила, — ты, Степа, до личного знакомства прислал свою фотографию, даже серьезную, без платка, я бы ответила, что адресат выбыл в неизвестном направлении.
Матильда усадила Пашу за стол, накормила обедом, он чаю попил и спрашивает:
— Как думаете, она меня простит? Я так виноват перед Лушей. Мы с ней переписывались почти всю войну. Она мне писала: “Павел! Бей фашистскую сволочь! А сам береги себя, ради меня. Что бы с тобой ни стряслось, знай, я жду тебя верно. Приезжай к нам в поселок Старых Большевиков. Будем вместе работать в Жуковском на авиазаводе!..”. И до того, Матильда Ивановна, меня грели эти письма! — воскликнул Паша. — Так поддерживали в трудную минуту! Что я стремился к вам сюда и душой и телом. …И тут Луша прислала свою фотографию, — Паша тяжело вздохнул.
— Налить еще чаю? — понимающе спросила Матильда Ивановна.
— Да! — ответил Паша.
Он пил чай, кружка за кружкой, вспотел, раскраснелся и все рассказывал взволнованно Матильде — как на духу — да! первая мысль была затаиться, не отвечать на письма Луши, как будто он пал на полях сражений, погиб смертью героя.
Но вот прошло некоторое время, и в нем заговорила совесть. Не то слово “заговорила”, она его поедом ела. Ведь Луша не виновата, что такой уродилась. Но Лушины глаза — они буравили Пашу, всего пробуравили насквозь, сильнее всяких слов звали в поселок Старых Большевиков по Казанской железной дороге.
Тогда он решил: покончу с фашистской гидрой, и если останусь в живых — то просто приеду и все. Вернусь к ней с войны. В конце концов, как говорится, с лица воду не пить, а Луша — золотой души человек, насколько Паша вообще разбирается в женщинах.
На этой жизнеутверждающей ноте с завода вернулся мой дедушка Степан и прямо с порога кричит хриплым басом:
— Матильда! Кто к нам пожаловал?
Степан заходит на кухню, Паша видит — а это Луша, но без платка, с огненно-рыжим бобриком над ушами и конопатой плешью.
— Так вы мужчина!!! — вскричал тут Паша ужасным голосом.
Матильда:
— Степа! Это Паша-солдат вернулся к нам с фронта.
— Да ну?!! — Степан Степанович внимательно поглядел на солдата, потом на свою фотокарточку в платке, пронесенную по всем фронтам до Берлина… и как захохочет! — Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!!!
Паша вскочил, весь объятый пламенем, глаза горят.
— Значит, все это просто шутка?! — в ярости и отчаянии воскликнул он. — Мы там за вас кровь проливали, а вы?!. — кричит. — Вы!.. Вы!..
Степан глядит на его лицо, внимательно, неотрывно, и видит, что все погибли у него. Ни родни не осталось, ни дома. После того, что он пережил на войне, ему даже некуда податься. Все было истреблено неясными стихиями. Сюда он ехал с последней надеждой на счастье. Но люди обманули и предали его. Короче, Степан Гудков ясно понял, что этот парень является потенциально великой личностью дзен, полностью созревшей для внезапного просветления. Именно Паше-солдату он сможет сейчас передать свое Учение, которое передавали из поколения в поколение сменявшие друг друга патриархи от самого Бодхидхармы.
83 
