105 
И тут до отца Василия вдруг как-то дошло, что достреливать раненых мог не только Парфен. Они оба: и Хохлов, и Парфен – были одинаково заинтересованы в физической ликвидации нетранспортабельных свидетелей – как среди врагов, так и среди своих собственных коллег.
«Ох, Сергей Сергеевич! – вздохнул отец Василий. – А ведь когда-то, поди, хорошим человеком был! Сожрали тебя жадность да безверие!»
* * *
Уже на следующее утро правительственная комиссия была в Самаре. А через день они совершили перелет в Тольятти. Священник внимательно следил за маршрутом госчиновников, и, похоже, никто из них, включая Козелкова, быстро возвращаться в Москву не собирался. Пока, глядя в телевизор, сложно было точно сказать, зачем они, собственно, прибыли в Поволжье. Возможно, это был своеобразный президентский каприз, но возможно, что существовали и иные, скрытые от обывательского взгляда, причины.
Депутатам было проще всего, они использовали каждый час времени с максимальной пользой, выступая в трудовых коллективах и набирая какие-то свои политические очки. Но что здесь делали правительственные чиновники, отец Василий не понимал. Нельзя же в самом деле считать целью их приезда встречи с председателями умирающих колхозов и вечно жалующимися на рэкет властей фермерами. Но, когда госкомиссия разделилась и Козелков вместе с небольшой свитой объявился в Усть-Кудеяре, отец Василий совсем растерялся. Никакому разумному объяснению визит министра в поселок, в котором подчиненные ему люди столь серьезно облажались, если не сказать засветились, не поддавался. Он сам лез в пасть донельзя разъяренного зверя по кличке Парфен.
«А может быть, он просто хочет замириться с Парфеном?!» – осенило вдруг священника, и от этой жуткой догадки по его спине прошел мороз. Такой исход поединка этих двух монстров был бы еще хуже, чем открытая война. Вот уж действительно, в таком сатанинском деле по-божески решиться ничего не могло.
Едва Козелков прибыл в Усть-Кудеяр, он первым делом собрал «актив» поселка. Не избалованные таким вниманием Москвы, чиновники некоторое время пытались понять, что именно считает министр «активом», и в конце концов собрали всех, кого только можно, благо размеры конференц-зала поселковой администрации это позволяли.
Пришло приглашение и в православный храм Николая Чудотворца. Отец Василий повертел глянцевую открытку в руках, поприкидывал, сможет ли полноценно присутствовать на внезапном «общественном мероприятии», повздыхал и пригласил диакона Алексия для инструктажа на время отсутствия батюшки.
* * *
В поселковой администрации он увидел всех: главврача районной больницы Костю, начальника местной милиции Ковалева, настоятеля небольшой деревянной татарской мечети, уютно расположившейся почти в самом центре поселка, прямо на задах бывшего здания райкома профсоюзов… в общем, всю руководящую элиту Усть-Кудеяра.
Батюшку моментально выделяли из толпы, подходили, здоровались, но только Костя, на правах друга, рискнул подхватить отца Василия под локоть и оттащить в сторону.
– Слышь, Мишаня, – смущаясь, заговорил он. – Как там, все в порядке?
Главврач определенно имел в виду последствия их недавней поездки на острова. Костя уже в прошлый раз моментально оценил прозрачный намек священника на то, что их неудавшаяся рыбалка имеет самое прямое отношение к событиям на старом причале, и теперь боялся, что история будет иметь продолжение.
– Все нормально, Костя, – заверил его священник. – По крайней мере пока.
– Моя помощь не нужна? – заискивающим тоном поинтересовался главврач. – Если что, у меня связи есть.
– Ты мне очень поможешь, – улыбнулся отец Василий, – если перестанешь дергаться.
– Все понял, – закивал Костя и растворился в толпе.
Народ гудел, перемешивался, словно крупа в котле с похлебкой, выбегал покурить на задний двор, не обращая ровно никакого внимания на призывные клики помощника главы занять свои места. Но едва на том краю площади появился автокортеж, «актив» словно слизало морской волной, и люди, давя друг дружку, хлынули в распахнутые настежь двери конференц-зала.
Отец Василий прошел в зал в числе последних и сел поближе к выходу – сюда хоть немного поступал свежий воздух. Но все равно уже через четверть часа стало невероятно душно, и священник с жалостью смотрел, как потеет и мучается народ.
– Как это вы, батюшка в таком балахоне ходить можете? – сочувственно подхихикнул сосед справа. Но священник шутки над своим одеянием не принял.
105 
