Особенно,... 
67 
– На, гнида! Получи! Получи! Получи!
И тогда отец Василий понял, что пора с этим завязывать. Он приподнял парня за грудки и с силой насадил его на свой лоб. Тот булькнул и ослабил хватку. Священник вскочил и кинулся на выручку к Косте.
Он успел вовремя. Костин противник уже опомнился и отчаянно пытался вырваться из рук обнявшего его главврача. Священник быстро нокаутировал мужика и только хотел нагнуться за выпавшим из его рук автоматом, как раздался выстрел. Стреляли откуда-то справа.
«Блин! Никак им подмога подоспела?!» – ужаснулся священник, схватил Костю за руку и потащил его назад, к берегу.
– Нам из вещей что-нибудь надо! – крикнул он ему в самое ухо.
– Я сам не знал, что здесь стреляют! – ответил Костя, который явно был в шоке. Отец Василий вытащил его из кустов на берег, подхватил рюкзак с вещами, зашвырнул подальше в воду сапоги и снасти и побежал по узкой песчаной полоске берега, как можно дальше от этого места. Он знал, что сейчас еще не оправившиеся от неожиданного сопротивления противники ничего не видят и не слышат, и эту фору следовало использовать с толком.
Он вдруг подумал, что единственным человеком, заинтересованным устроить ему засаду в этом безлюдном месте, мог быть только Парфен. Эта мысль настолько поразила его, что он чуть не остановился, но тут же опомнился и побежал с утроенной силой, нещадно волоча за собой телепающегося сзади Костю.
«Точно! – понял он. – Поэтому они и напали не сразу. Понадобилось время, чтобы найти, куда мы высадились!» В этот момент он не пытался понять, почему они не слышали двигателя моторки и зачем этим парням нужно было выяснять, кто они, собственно, такие… Но это было единственное хоть сколько-нибудь разумное объяснение случившемуся.
Они остановились только метров через пятьсот, обогнув по берегу довольно большой мыс острова Песчаного.
– Все! Боль-ше… не… могу! – прохрипел Костя и рухнул на песок.
Отец Василий огляделся. В этом месте начинались обширные камышовые заросли, широкой полосой соединявшие остров Песчаный с соседним, менее популярным среди рыбаков островком. И если пробираться от острова к острову, можно было уйти от этого места достаточно далеко, километров на пять. Судя по тому, что почти все проливы между островами обильно позарастали камышом, глубина здесь небольшая.
Священник прислушался, но пока слышал только биение своего сердца и Костины хрипы.
– Подожди, давай перекурим! – просипел главврач, привстал и начал шарить в кармашке рюкзака. Этот человек явно не отдавал себе отчет в том, что делает.
Отец Василий решительно отобрал у него пачку сигарет и зашвырнул ее в воду.
– Извини, Костя, этого нам сейчас нельзя!
Костя шумно сглотнул слюну и обиженно насупился – это отец Василий почувствовал даже в кромешной темноте. Конечно, Костя был достаточно умен, чтобы понять, как прав его товарищ, но все равно было обидно. «Ох мне эти куряки! – с раздражением подумал священник. – Тут шкура на кону, а они за сигарету!»
– Что у нас здесь? – поднял он рюкзак.
– Сам смотри! – обиженно ответил главврач.
Отец Василий вытряхнул содержимое на песок и вгляделся. Консервы… в воду! Картошка… в воду! Спирт – в воду!
– Ты что, блин, делаешь?! – возмутился Костя.
Но отец Василий в дискуссии не вступал. Он слишком хорошо понимал цену времени, которое они сейчас тратят, и цену бойцовской реакции, которую, хочешь не хочешь, снижает это русское народное тонизирующее средство.
– Ах ты!
Он больно укололся. Перед ним лежали аккуратно намотанные на красиво оструганные белые дощечки, любовно приготовленные к употреблению закидушки со множеством огромных, мощных крючков.
– Очень хорошо! – улыбнулся священник. – Молодец, Костя! Кажется, жить будем!
– Ну вот, а ты сигареты выкинул! – укоряюще протянул так и не понявший, за что его похвалили, главврач.
Отец Василий замер еще раз, вслушиваясь в окружающие их звуки, но различил только шелест воды да шорох ветра в камышах. Это было очень плохо. По всем расчетам, мужички давно должны были прийти в себя и устроить погоню.
Но священник не имел времени на бесплодные опасения. И поэтому он, еще раз оглядев окрестности и оценив обстановку, привязал один конец закидушки к торчащей в воде корявой поросли ивы и протянул цепь крючков вдоль берега на все двенадцать-пятнадцать метров. Темные крючья лежали на траве, висели в воздухе, прятались в листьях ивняка на высоте тридцати-сорока сантиметров, поджидая свою новую, несколько необычную добычу.
67 
