14 
– Мурку выпусти и руки мой. Об обеде я позаботился, пока ты у подъезда целовалась, мамзель! – буркнул Григорий и отправился на кухню.
– Ты что, подглядывал за мной? – вспыхнула девушка. Уши ее зашлись малиновыми пятнами. Катерина никак не предполагала, что Крытый увидит… Впрочем, ему и на балкон-то для этого выходить не нужно было, достаточно вовремя посмотреть в окно кухни.
Григорий полностью проигнорировал вопрос племянницы, разделывая курицу гриль. Заметив у парка племяшку, он велел водителю остановиться у торгового павильончика и купил пару штук.
Царапанье и очередное «мяу» с изрядной долей требовательности и нетерпения заставили скрипачку быстренько отворить защелку и выпустить пленницу.
Вальяжно, словно не была в заточении и нетерпеливо не рвалась наружу несколько секунд назад, белая пушистая кошулька с васильково-голубыми глазами, изогнув дугой спину и вытянув вверх хвост, шагнула девушке под ноги. Она потерлась о них в знак признательности и с большим достоинством прошла на кухню.
– Погодь, дармоедка, сейчас придет твоя хозяйка и покормит тебя! – услышала Катерина ворчливый голос. Она вымыла руки и отправилась к себе в комнату, живо переоделась в домашнее и присоединилась к старшему.
Мурка попала в их маленькую семью совсем недавно и успела проявить себя в полной мере, результатом чего и являлось ее заточение в ванной комнате в отсутствие хозяев.
Недели две назад они с дядей от нечего делать завернули в ту часть городского рынка, где продавали животных. Крытый сам был равнодушен ко всей этой прелести. Рыбки имелись почти в каждом «красном уголке» многочисленных колоний, которые Рублев повидал на своем веку, и поэтому от них его воротило с души. Собак, особенно овчарок, он недолюбливал тоже. Лай из питомника, доносившийся даже по ночам в тюремный барак, стоял в ушах до сих пор.
Ну а остальные там крысы, кролики… в общем, Григорий пошел, уступив желанию Катерины и очень надеясь, что экскурсия будет непродолжительной.
– Ой, смотри какой! – услышал он восторженный возглас и переключился на то, что привлекло внимание его племянницы.
– Это не какой, а какая! – серьезно поправила Катю девочка лет десяти, державшая на руках свое чудо природы.
Чудо природы было абсолютно белого цвета, с неестественными для кошек голубыми глазами, которые в настоящий момент были блаженно прищурены.
– Возьмите! – жалобно попросил мальчуган чуть помладше девочки, стоящий рядом с ней.
– Дядя!
– Что – «дядя»! Кто с ней возиться будет?
– Я! Я буду!
– Сколько за это добро?
– Так берите!
– Ладно, вот вам на конфеты.
– Ой, спасибо!
– Погодь… как зовут?
– Не знаем!
– Ладно, сами разберемся.
Так в их чистенькой двухкомнатной квартире появилась кошка Мурка.
Кошуля оказалась еще тем фруктом, с очень своеобразным характером. Неизвестно, где нашли ее молодые продавцы, но чувствовалось, что в жизни ей досталось изрядно. Одиночество кошка переносить не умела совершенно, в первый же день по возвращении Крытый обнаружил в квартире такой кавардак, что готов был немедленно выставить виновницу за дверь, добавив для скорости пинка от избытка чувств. Только заступничество Катерины спасло Мурку от бродячей жизни. Но на семейном совете было решено твердо, что в отсутствие людей пребывать своевольнице в закрытой ванной комнате. Протесты Мурки ни к чему не привели, и кошуля вынуждена была взаперти ждать прихода хозяев. Ей оставляли свет, и Катерина ставила на стиральную машину купленную корзиночку с одеялом внутри.
* * *
Катерина прошла на кухню и насыпала в кормушку для своей любимицы «Вискас». Мурка потянула носом в сторону стола и принялась тереться о ноги девушки.
– Как же, держи карман шире, – усмехнулся Рублев, глядя на несколько обескураженную племяшку. – Эта стервь уже курятину учуяла!
– Дай я ей крылышко отломлю! – Катюша подула на кусочек и положила кошке. Затем сама села за стол.
– Так с кем же ты, мамзель, изволила сегодня прогуливаться? – в чуть насмешливой форме полюбопытствовал Григорий, возвращаясь к давешней теме.
Катя некоторое время не могла ответить. Прожевав, нехотя объяснила:
– Знакомый. На концерте познакомились в Питере месяц назад.
– Со знакомыми целуются?
Катя вновь покрылась румянцем.
– Дядя!
– Что «дядя»? Просто интересуюсь моральной нравственностью своей племянницы!
14 
