Особенно,... 
53 
– Так, с этим все ясно. А что у нас с неправдоподобно везучими хирургами, которые скоро себе по клинике купят, если так дела дальше пойдут?
– Я не знаю. Запутался окончательно. Сперва у меня на подозрении был Лямзин, а все остальные, по моему мнению, были только рядовыми исполнителями. Но, если рассуждать здраво – с чего я это взял? Просто предположил. Предположения мои не оправдались, логическая цепочка оказалась неверной – в ее основании лежал недоказанный факт. Единственным аргументом в пользу моей теории был последний смертный случай, в результате которого, как я понял, умер неугодный свидетель. У него даже органы никто не отрезал – просто убили, и все. Если бы Лямзин был тем человеком, который похитил у Сергеенко почку, все встало бы на свои места. Но почку Сергеенко отрезал, судя по всему, другой человек.
– Ну и ляд бы с ним, с этим вашим Сергеенко, – что, других фактов мало? – прервал меня Чехов. – Начни копать с другой стороны – может, что и нароешь.
– А чем, с другой стороны, объясняется тот факт, что Лямзин выкрал карточку Сергеенко и держал ее в своем кабинете?
– Значит, она ему позарез нужна, – задумчиво ответил Чехов. – Знаешь, я бы на твоем месте эту карточку обратно положил – все равно рано или поздно хватятся.
– Ни за что! Это – первое вещественное доказательство, и я слишком долго за ним охотился, чтобы так легко его снова лишиться, – запальчиво возразил ему я.
– Тогда хотя бы спрячь подальше, а то и спрашивать тебя никто не будет, сопрут из тумбочки, и все.
– Да, с этим нельзя не согласиться. Нужно ее в своем кабинете запереть – никто туда соваться не будет, пока я здесь.
– Запри, запри, – кивнул Чехов.
Потом, свесив голову на грудь, стал о чем-то напряженно думать.
– Темноватое это дело и запутанное. Что со своей стороны хочу тебе предложить. Бить всем подозреваемым морды, пока не сознаются, – слишком много невинных людей изуродуем. Сидеть и ждать, пока твои черти кого-то еще зарежут, – нельзя. Открытыми темами на данный момент для меня представляются этот твой «Эдельвейс» и твой пропавший друг. Пожалуй, этим я могу заняться, пока твои болячки не заживут.
– И кто это вас отсюда раньше срока выпишет? – скептически спросил я.
– Выпишут, как миленькие выпишут. Таких крепких орешков и непреклонных врачей, как ты, у вас в терапии больше не осталось. – Он снова засмеялся. – Только тебе самому, пожалуй, нужно с его братом встретиться – мне он не доверится.
– Ладно, попробую как-нибудь, – пообещал я.
Тут в палату вошла Инночка, гневно сверкая своими ореховыми глазами. Она уставилась исподлобья на Чехова и строго произнесла:
– Юрий Николаевич, ну что же вы меня подводите? Почему вы опять не пошли на процедуры?
Чехов мученически вздохнул и закатил глаза:
– Иду, иду, душа моя! Только не плачь!
Инночка распахнула перед ним дверь и выжидающе замерла на пороге.
Чехов не торопясь поднялся и пошел за ней. На пороге он обернулся, подмигнул мне и прошептал:
– А книжечку-то, Владимир Сергеевич, припрячьте! – и вышел.
ГЛАВА 16
Начинало светать. Кирилл сидел на краю кровати и задумчиво курил. Он с ненавистью смотрел на бледнеющее небо и чувствовал себя как человек, который объелся до тошноты. Его мышцы под гладкой кожей судорожно сжимались от каждого ее прикосновения.
Людмила гладила его горячей ладонью по спине и ничего не замечала. Она любовалась его телом, синим дымом, поднимавшимся над его головой, и ощущала наступление сонного оцепенения, которое она так любила.
– Кир, – позвала она.
– Что? – холодно отозвался он.
– Кир, а давай опять помечтаем, давай?
«Мечты» – это было любимое развлечение Людмилы, без которого она не мыслила себе ни одного вечера. Каждый мужчина, которого угораздило попасть в постель Людмилы, был просто обязан на сон грядущий развлекать ее рассказами о том, как он на ней женится, какая красивая будет свадьба, как они потом заживут долго и счастливо, какой у них будет дом, куда они отдадут учиться детей... Все эти утопии так нравились Людмиле, что в конце концов она начинала верить, что перед ней – реальная картина ее будущей жизни, и страстно желала приблизить наступление того счастливого момента, когда все это станет настоящим. Она начинала требовать от своих партнеров, чтобы они приложили все возможные усилия, чтобы помочь будущему осуществиться. Все это приводило в конце концов к тому, что мужчины сбегали от нее, как от чумы. Ведь некоторым из них достаточно лишь слова «женитьба», чтобы потерять к мечтательной особе всяческий интерес.
53 
