Последние отзывы

  26  

Ляжечка открыл рот и часто-часто заморгал белесыми ресницами.

– Колян, – сдавленно заговорил он, – шутишь, да? На понт берешь?

– Мне, Толя, бабки нужны, – проговорил Николай. – У тебя сколько с собой есть?

Минуту Ляжечка сидел, неподвижно глядя в одну точку и пытаясь понять, потом, когда наконец понял, одеревеневшей рукой достал толстый бумажник и шлепнул его на стол.

– Благодарю, – вежливо произнес Щукин, пряча бумажник в карман. – Лопатник-то оставить? Он дорогой – кожаный вон, с отделениями…

– Ты же согласился? – сглотнув, прошептал Ляжечка.

– Ага, – сказал Щукин, – согласился. Чего ты так забеспокоился-то? Я ведь у тебя в долг взял. Богатым буду – отдам. Неужто и вправду поверил, что я ментам стукануть могу? Нельзя, Ляжечка, людей по себе мерить.

Ляжечка поднял на Щукина глаза, и надежда заблестела в них.

– Договор наш в силе? – спросил он. – Ты будешь на двадцатом километре через час?

– А как же?! – засмеялся Щукин, вставая из-за стола. – Жди меня, и я приду. А пока у меня дела… Покедова!

И он покинул кафе, оставив несчастного Толю Ляжечку в полном недоумении.

* * *

Щукин шел по направлению к трассе, ведущей за город. На его душе теперь было легко и спокойно – приличная сумма денег грела карман, а впереди была долгая дорога, на все время которой он был довольно сносно обеспечен.

Про Ляжечку он не думал вовсе. Хотя версия Толика о его отрыве от федералов и объявлении в розыск была достаточно правдоподобна, сюжет с похищением дочери какого-то крутого толстосума казался Щукину несколько сомнительным. Если дело и обстояло так, как рассказал ему Ляжечка (а судя по тому, как он испугался, когда Николай пообещал позвонить ментам, именно так оно и обстояло), то каша заваривалась серьезная, а, как известно, в процессе подобной варки обычно избавляются от мелких исполнителей, как только они становятся ненужными, – после выполнения миссии. Это гораздо дешевле, чем платить какие-то деньги. Так что быть компаньоном Ляжечки Щукину не очень-то хотелось. Он, конечно, не прочь был ввязаться в какую-нибудь рискованную авантюру, но только при условии, что он сам всем будет заправлять, лично. А работать черт знает на кого, да еще когда впереди полная неизвестность – нет, это Щукину не очень-то нравилось.

У него были деньги, был выбор и была свобода. И он шел вперед.

Выбравшись на трассу, Щукин присмотрелся к первой попавшейся машине, мчащейся в нужном ему направлении, и усмехнулся.

– Похоже, начинается для меня удачное время, – пробормотал он, – после полосы хронического невезения.

И снова усмехнулся.

Дело в том, что в красной «девятке», которая после сигнала Щукина немного сбросила скорость и свернула к обочине, водителем была женщина. Да еще какая! Высший класс девочка.

Смазливое личико, с изрядным, правда, слоем косметики, но достаточно свеженькое, умело и со вкусом уложенная прическа и фигурка – насколько можно было определить на расстоянии – более чем приятна на вид, а значит, и на ощупь… «Девятка» остановилась. Щукин открыл дверцу, заглянул в салон и удовлетворенно кивнул, получив возможность получше оценить фигуру девушки.

– Подбросишь, красавица? – осведомился Щукин, разглядывая обтянутые очень короткой юбкой бедра девушки.

– А куда красавец едет? – без малейшего смущения поинтересовалась та.

Своего дальнейшего маршрута Щукин не знал даже приблизительно, поэтому неопределенно махнул рукой туда, куда, по всей видимости, направлялась прекрасная автолюбительница.

– Я в Питер, – сообщила девушка.

– О! – обрадовался Щукин. – И я туда же.

– Садись, – разрешила девушка.

Щукин немедленно плюхнулся на переднее сиденье в непосредственной близости от красивых ног умопомрачительной длины. Хлопнул дверцей и тут же, не успела «девятка» тронуться с места, завел разговор.

Николай давно научился сложному искусству веселить случайного собеседника так, что к концу разговора знал об этом собеседнике все, тогда как тот, пытаясь потом вспомнить о Щукине хоть что-нибудь определенное, только морщил лоб и растерянно щелкал пальцами.

Взвинченные последними событиями нервы Щукина успокоились, и уже через полчаса девушка – ее звали Анна – называла Щукина по-простому Сергуня, а на вроде бы случайное прикосновение его рук к своим стройным ногам реагировала звонким смехом.

Машина катила вперед, а Щукин чувствовал себя все лучше и лучше. Анна легко трещала ему о своей нелегкой, но и нескучной жизни, а он кивал в ответ, изредка вставляя комментарии к ее рассказу, вызывающие у девушки приступ неуемного веселья.

  26