59 
— Это не по правилам! — упрямо возразил Первый. — Солнце должно обращаться вокруг планеты, а не наоборот!
— Но субъективно так и происходит!
— А яблоки? Почему они падают вниз, хотя должны улетать к горизонту?
— Так ведь здесь нет горизонта.
— Но субъективно-то он есть!
— Да ну, яблоки — это мелочь. Реки тоже вниз текут! Вот это проблема!
— Нет никакой проблемы. Сами гляньте, океаны тоже внизу.
— А почему они не выливаются?
— Куда?
— Вниз.
— А где тут низ?
Комиссия стала вертеть Творение и так и эдак, пытаясь определить, где тут верх, а где низ.
— Знаете, а вверх ногами даже симпатичнее выглядит!
— Звезд многовато… не люблю я эту мишуру.
— И сами они великоваты, пожалуй. Монументализм, причем помпезный.
— А очертания материков? Это уже абстракция какая-то…
Шамбамбукли потупился. Вообще-то, изначально материк был только один, но потом почему-то развалился на части.
— Но с гравитацией — это интересно придумано…
— Отнюдь! Я считаю, что это порочная идея. Так же, как и эта новомодная сила трения.
— Ну почему же! Ведь все работает?
— Некрасиво потому что! И яблоки падают вниз. Представьте себе, сидите вы под деревом, а оно вам на голову упадет!
— Да, это, конечно…
Шамбамбукли вздохнул. Глупо было даже надеяться, что его Творение заслужит наименование “Лучший из миров”.
* * *
Демиург Шамбамбукли сидел в гостях у своего друга демиурга Мазукты.
— Ты совершенно напрасно себя ограничиваешь! — вещал Мазукта, расставляя на столике тарелки. — Видел я твой последний мир — не на что взглянуть. Предельная простота и функциональность, спартанские условия. Нет, это не по мне.
Широко взмахнув рукой с зажатой в ней вилкой, Мазукта обвел окрестности.
— Вот, приятно взглянуть! Пространство! Масштабы! Одних звезд полтора миллиона. Или миллиарда, не помню уже. Солнц — аж четыре штуки. Горы — не ниже десяти миль, а мои степи!.. Ты видел мои степи? Они бес-край-ни-е!
— А зачем? — моргнул Шамбамбукли.
— Как зачем?.. Для красоты.
— И всё?
— И еще, чтобы скакать по степи весь день, от восхода до заката.
— Ты скакал?
— Нет. Но говорят, это здорово.
Мазукта разлил по бокалам вино и с гордостью показал этикетку.
— Столетнее! Это мне приношение от горных племен. Они меня любят.
— Правда? — вежливо спросил Шамбамбукли.
— Угу. Наверное.
Мазукта развернул полотняный сверток и принюхался.
— А ну-ка, что там мне сегодня принесли?.. Жареные быки, козы, овцы… о, мёд! Пчелиный! Шамбамбукли, в твоем мире пчелы есть?
— Нет.
— И очень зря. На, попробуй. Знатная вещь.
Мазукта разложил по тарелкам жертвоприношения и приступил к трапезе.
— Вкусно, — констатировал он с набитым ртом. — Люблю жареное мясо. Кочевники очень недурно научились его готовить. Любят они меня.
— Думаешь?
— Уверен. Они во мне души не чают, вот и дарят всякое-разное. Иногда еще юных девственниц приносят, но я их не ем.
— А что по этому поводу думают юные девственницы?
— Без понятия.
Мазукта облизал жирные пальцы и вытер их о скатерть.
— А почему бы им меня и не любить? Я хороший. Я им целый мир создал.
— А я думал, что миры делаются для демиургов…
— Ха! — фыркнул Мазукта. — Это ты создаешь миры для себя. Был я там, видел. Весь твой мир — комната 3х4 метра, стол, кровать, камин и канарейка. Да и та — заводная.
— Мне хватает, — осторожно возразил Шамбамбукли. — Там тихо, спокойно и уютно. И никто не беспокоит. А если мне захочется столетнего вина, то я и сам его могу сотворить.
— Такого — не сотворишь. Слабо.
— Ну так похожее сотворю. Я не гурман, знаешь ли.
— Знаю. Ты эгоист.
— Ну и что? Кому от этого вред?
— А кому от этого польза?
— Мне.
— Вот и я о том же говорю. Ты все делаешь для себя, любимого, а я — для людей!
— Например, для юных девственниц?
— Да что ты прицепился к этим юным девственницам!
— Да так, просто…
— Ты сам посмотри! Сколько я всего для людей сделал! Горы им воздвиг — раз! Степи расстелил — два! Леса насадил — три! А каких животных наплодил! И всё — ради их удовольствия.
— А людей зачем сотворил?
— Людей — для собственного удовольствия. Но все остальное — для них.
59 
