Как найти — тоже не проблема: перецеловать всех лягушек, хоть одна да наверняка окажется Василисой Прекрасной.
Купил Иван на базаре меч-кладенец, запасные штаны, котомку и лошадь, сел верхом и поехал на дальние болота.
Приехал, стал лягушек отлавливать и в морду целовать.
Сначала было противно, потом даже во вкус вошел.
Лягушкам вроде тоже понравилось, сами к нему прибегать стали, в очередь становиться.
А через месяц-другой Иван и вовсе переселился на болото, и думать забыл о Василисе Прекрасной.
* * *
Дракон приоткрыл глаза, потянулся и зевнул. Дернул ухом, прислушиваясь, и повернул голову в ту сторону, откуда раздавался разбудивший его металлический звон.
— Ты что там делаешь? — с интересом спросил он у закованного в доспехи мужика, возившегося возле основания драконьей шеи.
— Не видишь? Голову тебе рублю, — пропыхтел мужик, не переставая мерно наносить удар за ударом по прочной чешуе.
— И как успехи? — поинтересовался Дракон.
— Не мешай! — злобно огрызнулся мужик.
— Ладно, — покладисто согласился Дракон и попытался снова задремать. Но звон меча отвлекал.
— Слушай, а зачем тебе моя голова? — спросил Дракон через полчаса.
— Да она мне нафиг не нужна, — ответил мужик.
— А рубишь зачем?
— Так надо.
— А-а-а… Ну, если надо, тогда конечно. Тяжело, небось?
— Тяжело, — признал мужик.
— Не хочешь передохнуть?
Мужик, прищурившись, поглядел на солнце из-под латной рукавицы.
— Через час передохну, ближе к полудню.
— Это хорошо, — кивнул Дракон. — А то у меня уже шея затекла, лежать в одной позе. И в туалет хочется.
— Ну, слетай, только по-быстрому.
Дракон захлопал крыльями и полетел за кустики. Через минуту вернулся и снова расположился на камнях.
— Можешь продолжать.
Мужик повертел в руках иззубренный меч, отбросил в сторону и, решительно достав из заплечного мешка ножовку, начал пилить. Дракон заерзал и захихикал.
— Эй, перестань, щекотно!
— Ну извини.
Сменив ножовку на меч, мужик снова принялся рубить.
— Так лучше?
— Ага, — зажмурился Дракон. — Даже приятно. Можешь немножко левее?
— Могу.
Некоторое время не было слышно ничего, кроме громкого пыхтения, звона меча и довольного мурлыканья Дракона.
— Прекрати! — наконец не выдержал мужик.
— Что?
— Мурлыкать прекрати. Меня это раздражает.
— Почему? — обиженно спросил Дракон.
— Потому что у тебя это получается немелодично! И вообще, будь серьезнее, когда тебя убивают.
Дракон задумался.
— А меня убивают?
— Да.
— Ты?
— Да.
— Не верю! — Дракон зевнул. — Если бы ты меня столько времени убивал, то уже убил бы десять раз.
— А что же я, по-твоему, делаю? — разозлился мужик.
— Рубишь мне шею.
— Ну!
— Что?
— Если я тебе отрублю шею, ты же помрешь?
— Ты не отрубишь мне шею, — уверенно заявил Дракон. — Сам видишь, ничего не получается.
— А если динамитом? — предложил мужик.
— Не советую, — покачал головой Дракон. — Я плююсь высокотемпературной плазмой.
Мужик устало вздохнул и сел на камень.
— Ну и что мне тогда делать? Если у меня работа такая — драконов рубить?
— Ну и руби, — пожал плечами Дракон. — Я что, возражаю? У нас любой труд почетен. А тут, гляди, еще работы непочатый край!
Дракон вальяжно вытянулся на камнях и подставил мужику бронированное брюхо.
— Не в службу, а в дружбу — может, попробуешь поразить меня в сердце? — умильно попросил он. — Я постараюсь не мурлыкать.
©П. Бормор, 2005
Юлия Боровинская
Пролог
Щеки девушки пылали, голос прерывался от волнения, но старец оставался спокойным и непреклонным:
— Я больше не беру учеников, а тем более учениц.
— Но, великий гуру, когда я услышала о том, что вы постигли всю мудрость мира, разгадали все тайны природы и обуздали даже саму смерть, я преодолела три моря, чтобы смиренно учиться у вас.
Старик внимательно посмотрел на девушку:
— Ах, вот оно что… Ты, значит, явилась за секретом бессмертия? Думаешь, это так уж сладко — жить вечно? Особенно когда жизнь для тебя уже исчерпана, земля и небо больше не таят загадок, а твоя главная мудрость никому не нужна… Да будет тебе известно, что тайну своей смерти я специально доверил самой болтливой старой бабе из всех, кого я знаю, — авось сболтнет какому-нибудь охотнику за сокровищами, и тот избавит меня от бремени вечного существования…