66 
В этот момент Леха заметил, как женщина спрятала за спину зажатую в кулачок ладошку.
– А что у вас в руке? – поинтересовался он.
– В какой руке? – сделала наивные глаза Залипхина.
– В правой, – уточнил Пешкодралов.
– Ах, в правой, – улыбнулась женщина. – Там ничего нет.
– Покажите.
– Нате. – Она молниеносно переложила вещицу из правой руки в левую и показала пустую ладонь курсанту.
– Хорошо, – усмехнулся Леха. – А теперь покажите обе ладони.
– Какой ты вредненький, мой принц, – засюсюкала Домна Мартеновна. – А если я не захочу тебе показывать?
– Тогда мне придется заставить силой, – неуверенно проговорил Леха, зная наверняка, что делать этого не будет.
– Боже, как это меня возбуждает. Возьми же меня, мой принц, надругайся надо мной. Я вся твоя... – защебетала Залипхина, распахивая плюшевый балахон и обнажая под ним старый застиранный свитер.
Леху даже передернуло от отвращения, но чувств своих он показывать не стал, а только сплюнул и обратился к Диролу:
– Санек, посмотри, что она там прячет.
Зубоскалин с вычурной дамочкой церемониться не стал.
– Гражданка Залипхина, – строгим тоном заговорил он, подходя к Домне Мартеновне, – немедленно покажите, что вы прячете, так как это может иметь отношение к преступлению, совершенному сегодня днем.
Залипхина поняла, что Дирол, в отличие от Лехи, на ее ужимки и уловки не купится, и поняла безвыходность своего положения.
– Это всего лишь маленькая сережечка, – плаксивым тоном призналась она.
– Покажите, – неумолимо потребовал Санек.
Домна Мартеновна всхлипнула и наконец разжала ладошку, на которой, мягко поблескивая, лежала женская сережка в виде цветка лилии, с белым камешком посередине.
– Где вы ее нашли? – спросил Дирол, внимательно разглядывая находку.
– Вот здесь, она дверкой была придавлена. Вернее, это не я ее нашла, а Мессир, он так любит все красивенькое и блестящее, еще больше, чем я, – хвастливым тоном сообщила Залипхина. – Мессир показал мне ее. Правда, пока я ее вытаскивала, чуть-чуть погнула, просто не заметила сначала, что дверца открыта.
Дирол сразу понял, что сережка вполне могла принадлежать грабителю или грабительнице, которая в спешке потеряла ее.
– Ну что ж, мне придется конфисковать эту сережку как улику, – подумав, вынес он решение.
– Не дам, – снова сжала ладошку в кулачок Домна Мартеновна. – Это я ее нашла, а значит, она теперь моя.
Санек понял, что действовать придется очень осторожно, возможно, даже хитростью, иначе скандала с изъятием сережки не избежать.
– Послушайте, Домна Мартеновна, – медовым голосом заговорил он, – ну зачем вам всего одна сережка? Были бы две – другое дело...
– А я из нее брошечку сделаю, – перебила его дамочка.
– Ага, и чтобы эту брошечку разглядеть, надо лупу с собой носить, – не отступал Санек. – Она же крохотная.
– Тогда я из нее пуговичку сделаю, – стояла на своем вредная тетка. – И вообще, что вы ко мне пристали? Раз сказала, что не дам, значит, не дам.
К удивлению Зубоскалина, Залипхина оказалась очень крепким орешком, а потому использование обманного хода было необходимым действием.
– Хорошо, пусть сережка остается у вас, – смиренно согласился Санек. – Только покажите мне еще раз, чтобы я как следует ее запомнил. – И он улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой, показав все тридцать два белоснежных зуба.
Домна Мартеновна недоверчиво взглянула на Дирола, но лицо того было таким искренним, а улыбка такой сияющей, что женщина кивнула и разжала ладошку.
Этого Санек и ждал. Он выбросил вперед руку, намереваясь схватить сережку, но не успел, потому что в следующий момент произошло то, о чем Дирол еще долго не мог вспоминать без содрогания. Дело в том, что Мессир, внимательно наблюдавший за переговорами Зубоскалина и своей хозяйки, все время был начеку. В отличие от Домны Мартеновны, он явно недолюбливал курсантов и уж тем более не доверял им, ожидая с их стороны любого подвоха. Поэтому, едва Санек протянул руку за сережкой, кот, урча от злости, бросился на обидчика своей хозяйки и вцепился в его запястье острыми клыками.
– Мама! – заорал от боли Санек.
– Мамочки! – взвизгнула от неожиданности Домна Мартеновна и, уронив сережку, попыталась оторвать своего любимца от руки курсанта, приговаривая: – Мессир, фу, фу. Не ешь его, он невкусный, а может, и ядовитый.
Услышав, что его добыча может быть ядовитой, кот разжал зубы и плюхнулся на снег. И тут он увидел перед собой предмет конфликта – сережку-лилию. Кто знает, какие мысли в тот момент бродили в голове озверевшего Мессира, но он, недолго думая, слизнул сережку со снега и проглотил ее.
66 
