с удовольствием перечитала 
18 
Саша подняла голову, одновременно кое-как расчесывая пятерней встрепанные волосы. В салоне из-за поднятых стекол было душно, и Саша с удовольствием открыла дверцу, за окошком которой маячила невыразительная рожа бармена-буфетчика.
– Доброе утро, – сказала она ему.
– Доброе, доброе… – проворчал бармен-буфетчик, головой и половиной туловища влезая в машину и оглядывая внутренности салона. – Вы что – ночевали здесь? – поинтересовался он.
– Да, – ответила Саша и потянулась.
– А кто вам это разрешил? – строго спросил бармен-буфетчик.
Саша не сразу нашлась, что ответить. Бармен-буфетчик вытер ладонь об обтянутое матрасной рубашкой брюхо и потрогал чехлы на сиденьях.
– Я постучала в двери, мне никто не ответил, – проговорила Саша, – я хотела переночевать, но тут не было никого, понимаете? А адреса гостиниц в вашем городе я не знаю – спрашивать не у кого было, когда я спохватилась – ночь была давно.
– Хорошие чехлы… – неожиданно проговорил матрасный бармен-буфетчик, – новые… Кожа?
– Кожа, – ответила Саша и вспомнила вдруг, как Эльвира Максимовна любила хвастаться именно этой машиной. Кожа, из которой были сделаны чехлы, в частности, была одной из ее любимых тем для разговора.
– Странная какая-то кожа, – морщил лоб бармен-буфетчик, пытаясь размять краешек чехла в толстых пальцах, – грубая какая…
– Это крокодилья, – пояснила Саша.
– Ка-ак?!
– Крокодилья кожа, – повторила Саша, – это, конечно, нестандартное решение, но вся модель – и дизайн салона тоже – эксклюзивное произведение.
Зачарованный словами «дизайн» и «эксклюзивное», буфетчик отнял руку от чехлов и тихо протянул:
– Да-а…
– А вы открыли уже кафе? – спросила у него Саша.
– А? Ну, конечно, открыл! – встрепенулся бармен-буфетчик и предложил с невероятной для него учтивостью: – Прошу вас, заходите!
Саша прошла за ставшим вдруг предупредительным и вежливым барменом-буфетчиком в безлюдный еще зал кафе и уселась за столик.
Немедленно похожий на проворный матрас бармен принес ей кофе, а спустя несколько минут завтрак: только что приготовленную яичницу-глазунью с поджаренными кусочками копченого мяса.
Выпив кофе и поев, Саша почувствовала, что, кажется, малость восстановила потраченные за вчерашний сумасшедший день силы.
«Весь день буду здесь сидеть, – решила она, – буду ждать Эльвиру Максимовну. Если все в этом городе уверяют меня, что она вернется, не может в этом не быть хоть зерна правды. К тому же ничего другого мне, судя по всему, не остается».
После завтрака она решила выйти во двор посмотреть машину. У машины она застала того длинноволосого парня, которого заметила на стоянке еще вчера – он протирал тряпочкой стекла.
Полюбовавшись немного на его неторопливые движения, Саша хотела было уже возвращаться в кафе и выпить еще кофе, как вдруг парень повернулся к ней и заговорил.
– Это ты подругу потеряла? – спросил он.
От неожиданности Саша оторопела.
– Если ты сюда снова приехала, значит, еще не нашла свою подругу, – проговорил он и снова повернулся к машине со своей тряпочкой.
– Вам… что-нибудь известно, – выговорила Саша, – про мою подругу?
Не оборачиваясь, парень кивнул. Саша облизала внезапно пересохшие губы и подошла к парню ближе.
– Я могу вам заплатить, – тихо произнесла она, – если у вас какие-нибудь сведения.
Парень медленно повернулся к ней и довольно долго ничего не говорил, видимо, что-то соображая. У Саши было время рассмотреть его лицо, которое показалось ей странным.
Нечесаные волосы сальными косичками свисали ниже плеч парня. Брови его напряженно шевелились, когда он думал. И без того маленькие его глаза сощурились в узенькие щелочки. Из приоткрытого рта парня с толстыми вывороченными губами потянулась на грудь ниточка слюны, но он этого не замечал.
– Тут все думают, что я дурак, – неожиданно сообщил он, – а я не дурак.
Теперь Саша обратила внимание на ту манеру, с которой разговаривал парень. Он растягивал каждое слово и часто делал паузы, во время которых морщился, двигал бровями и часто моргал короткими бесцветными ресницами. Рта он не закрывал, как успела заметить Саша, вообще никогда – он со свистом дышал через рот и никогда не вытирал постоянно тянущуюся с нижней губы слюну. Выгоревшая на солнце его майка на груди была заскорузлой от засохшей слюны.
– Все мне говорят, что дурак, – снова заговорил он, – а в милиции мне не разрешают сдавать на права. А я тоже хочу сдать на права, купить грузовик и ездить на нем везде, как все…
18 
